Когда людям больно, когда у них беда, они могут сделать неверный выбор.
— Без Оливера все разваливается, не так ли?
— Хорошо, что я вернулся.
— Он специально ждал этой фразы?
— Нет. Он просто крут.
Когда людям больно, когда у них беда, они могут сделать неверный выбор.
— Без Оливера все разваливается, не так ли?
— Хорошо, что я вернулся.
— Он специально ждал этой фразы?
— Нет. Он просто крут.
Душевное спокойствие — лучшее облегчение в беде.
(Спокойствие в несчастье — отличная приправа.)
— Пока наши заучки работают...
— Я слышала, котик.
[Оливер. Громче]
— Пока они думают, как лишить Севеджа посоха...
И поэтому, уже чувствуя оскал грядущей беды, проводя кончиками пальцев по натянувшимся нервам, я снова говорил себе «Sois sage. Sois chic.» и шагал вперёд. Не глядя ни на общественную мораль, ни на привычные традиции, ни на укор, ни на похвалы. Доверяя только себе, еле уловимому шепоту души и ритму сердца, то замирающему в тишине, то пускающемуся вскачь, от чего легкие начинали жадно хватать воздух, а кожа становилась горячей.
— Я не насчет Фелисити. Мы оба... видели что-то в Лечебнице Аркхем.
— Я видел... Злого Флэша.
— Эобарда Тоуна. Я видел Малкольма Мэрлина. Я знаю, ты через многое прошел, но я даже не представлял на сколько. Я не знаю, как ты справляешься. Я бы с твоей ношей жить не смог.
— Нет, смог бы. Барри, я всегда считал, что тебе всё даётся просто. У тебя... всё солнечно и радостно. И все... и все тебя любят. Но ты сделан из настоящей стали. Так что ты выдержишь любую ношу.
Многие наши беды объясняются тем, что мы слишком быстро говорим «да» и не слишком быстро — «нет».