— Что за человек ищет надежду в объятиях смерти?
— Отчаявшийся.
— Что за человек ищет надежду в объятиях смерти?
— Отчаявшийся.
— А когда сажал их на кол, что ты чувствовал? Стыд, ужас, силу? Ответь мне!
— Ничего. Ничего я не чувствовал. И это самое страшное зло.
– Я не собираюсь возвращаться в Ноху, а на воле, как ты правильно заметил, слепому делать нечего. Лучшее и единственное, что я могу, – это умереть. И я умру, но без цепей и от собственной руки. Еще утром я и мечтать не смел о таком счастье.
– Рокэ! Не надо!
– Дик, поверь – дышать, пить и есть еще не значит жить.
Калигула. Тема — смерть. Время — минута.
Поэты торопливо пишут на своих табличках.
Керея. А ты примешь участие в состязании, Гай?
Калигула. Мне незачем. Я уже давно написал сочинение на эту тему.
Старый патриций. А где его можно достать?
Калигула. Я его по-своему декламирую каждый день.
— ... Еще, пожалуйста, сто грамм для вдохновения!
— Нет, Федя, нет!
— Драматурга Теннесси Уильямса знаете?
— Кого?
— Знаем, знаем! «Трамвай “Желание”».
— Подавился пробкой от пузырька с лекарством. Насмерть.
— Господи, Твоя воля…
— Ну и что?
— А то, что я немедленно иду в аптеку, покупаю настойку боярышника. И не одну! А там пробки. Риск очень велик!
— Федя, ты же себя губишь!
— Лучше умереть от отчаянного пьянства, чем от трезвого отчаянья!
Калигула. Тема — смерть. Время — минута.
Поэты торопливо пишут на своих табличках.
Керея. А ты примешь участие в состязании, Гай?
Калигула. Мне незачем. Я уже давно написал сочинение на эту тему.
Старый патриций. А где его можно достать?
Калигула. Я его по-своему декламирую каждый день.
— ... Люди воображают собственную смерть, чувствуют её приближение, и одна мысль о её неизбежности становится афродизиаком. Собаки или кролики ведут себя иначе. Или птицы, к примеру, — в неурожайные годы откладывают меньше яиц или вообще не спариваются. Всю энергию тратят на то, чтоб остаться в живых и дождаться более благоприятных времен. А человек надеется оставить свою душу в ком-то другом, в новой версии себя, и жить вечно.
— Значит, мы обречены, потому что надеемся?
— Можно назвать это надеждой. А можно отчаянием.
Я чувствовал такое отчаянное одиночество, что хотел было покончить с собой. Удержала меня мысль, что моя смерть не опечалит никого, никого на свете и в смерти я окажусь еще более одиноким, чем в жизни.
Я улегся на землю, закрыл глаза и попытался умереть, но бетон был холодный, и я побоялся подхватить простуду.