Критику в свой адрес принимаю, но прошу бревном своим мне в соринку не тыкать.
Критиковать «поющего» любят все, и больше других те, кому Бог не дал «ни голоса, ни слуха».
Критику в свой адрес принимаю, но прошу бревном своим мне в соринку не тыкать.
Критиковать «поющего» любят все, и больше других те, кому Бог не дал «ни голоса, ни слуха».
Публика никогда не ошибается. Каждый зритель в отдельности может быть кретином, но тысяча кретинов, собравшихся вместе в темноте, — гениальный критик.
... Все мы великие критики того, чего не умеем сами, или того, чем сами не занимаемся, а если и занимаемся, то так беспомощно, что было бы куда лучше оставить жалкие попытки и сделать что-нибудь полезное по хозяйству.
Похвала от любого человека и одобрение важны для меня. Абсолютно от любого. И критика от любого. Если уличный торговец, продающий журнал «The Big Issue», повернется ко мне и скажет: «Эй, ты, в той роли, в той сцене, мне кажется, ты был недостаточно убедительным», — я выслушаю его, я принимаю советы от всякого. Чем меньше человек заинтересован в тебе материально, тем более честным будет совет, который он дает. Самое лучшее, что мне было когда-то сказано, прозвучало от моего брата. Он видел мою работу в фильме «Майкл Коллинз» и сказал: «Ты налажал. Тебе надо понимать это самому».
Даже человека великой души, многие в глубине души всё равно не могут признать, в силу своего малодушия.
— Между прочим, этот, — тут Фагот указал на Бенгальского, — мне надоел. Суется все время, куда его не спрашивают, ложными замечаниями портит сеанс! Что бы нам такое с ним сделать?