Более всего горят желанием критиковать именно тех, кто вынудил тебя стереть собственные глупости.
Чаще всего берутся поучать других те, кто сами остановились в собственном развитии, а другим — некогда этим заниматься.
Более всего горят желанием критиковать именно тех, кто вынудил тебя стереть собственные глупости.
Чаще всего берутся поучать других те, кто сами остановились в собственном развитии, а другим — некогда этим заниматься.
Убеждая других, человек хочет убедить себя, что убеждает других.
Сглупив, не помнят, а помнят, что не сглупили.
Несвобода — не в том беда, что их размер одежды взаимно не подходит сторонам спора, а проблема в том, что глупец не в состоянии обосновать, почему ему тесно будет в чужой робе и обуви (ощущение стесненности — это чувство бытийности, но нет в том живой мысли).
Есть то, чем принято заниматься в одиночестве, к примеру, дела личной гигиены, подобно и с недостатками поступать должно. Онанизм и антисемитизм не должны быть публичными в проявлении.
Глупость запоминается на всю жизнь, но только не своя. То — не глупость, что оправдывает мой образ жизни.
Кто-то подпрыгнул и принял грабли на грудь.
Все, кто показывают, как правильно, критикуют, но не все, которые критикуют, показывают. Критиковать свойственно тем, кто не приобрел знаний, а тем, кто показывает, как правильно, некогда смотреть на других.
У свободного есть родина, у раба нет ни воспоминаний, ни родины. Родина — это всегда понимание прошлого своей истории.
Видеть прошлое можно только встав с колен.
Забудешь тех, с кем смех делил, но будешь помнить тех, с кем плакал.