— Такой глупой смерти просто быть не может, ведь правда?!
— Глупой смерти? — медленно повторил капитан. — А что, бывает умная смерть?
— Такой глупой смерти просто быть не может, ведь правда?!
— Глупой смерти? — медленно повторил капитан. — А что, бывает умная смерть?
— Найдётся твой щурек, с корабля ему деваться некуда! Как он хоть выглядит? Предупрежу ребят, пусть высматривают.
— Серенький, в проплешинах, — благодарно зачастила Полина. — Уши большие и лысые, лапки кривые, глаза красные, раскосые, и между ними третий недоразвитый — теплочувствительный. Только скажите, чтобы они Мосю руками не хватали! Он кусается. И царапается. И вообще дикий, так что подзывать его, честно говоря, бесполезно.
— А зачем он тебе такой нужен? — поразился капитан.
— Ну как зачем?! — округлила глаза лаборантка — Он же лапочка!
— А ваш капитан как, не против незваных гостей? — на всякий случай уточнил Теодор.
Мисс Отвертка сдавленно фыркнула, вспомнив произнесенную Роджером фразу из примерно дюжины слов, где не японскими и не матерными были только начальное «каких» и заключительное «принесло».
Дэн вообще был самым ответственным в команде, предпочитая получить капитанское разрешение даже на безделье, дабы предаваться ему сосредоточенно и с полной самоотдачей.
– Алло?
– Это квартира Коробковой Елены Викторовны? – официально прорычала трубка.
– Вы не туда попали, – обреченно соврала я.
– Леночка, как тебе не стыдно обманывать начальство! – Голос Серафима Петровича загремел, кажется, из обеих мембран. – Я же тебя сразу узнал! Ты почему мобилку не берешь?
Потому что нарочно дома ее оставила, чтобы никто меня достать не мог.
– А если узнали – зачем спрашивали?
Шеф предпочел проигнорировать провокационный вопрос.
– Елена Викторовна, я хочу вас видеть!
Я злобно воткнула вилку обратно в гусиную ногу.
– Возьмите в третьем слева ящике мое личное дело. Там на первой странице большая цветная фотография.
Искусственный интеллект. Становится все более популярным из-за вымирания естественного.
Стычка малотоннажных кораблей обычно начинается с того, что кто-то первым — интуитивно или за счет лучшей реакции — выпускает ракеты, затем следует залп противника, и обе команды начинают усиленно молиться всем известным богам, святым и просто «спруту» (последнее попахивает язычеством, но, как говорится, под ракетным прицелом даже среди роботов не бывает атеистов).
В бурной биографии пилота случалось всякое: его попрекали и курением, и выпивкой, и даже «травкой». Но чтобы сгущёнкой?!