Эд Макбейн. На глазах у сорока миллионов

Другие цитаты по теме

Всю свою жизнь ты разыгрывал некое тихое помешательство, чтобы скрыть глубокий внутренний разлад.

– Вообще всё меняется. Сейчас все прибегают на репетиции за пять минут до начала, а надо еще поболтать, покурить, вспомнить текст, раскачаться. А я уже давно сижу: одетая, загримированная. Это все не на пользу делу. Да и в самом театре жизнь остановилась. Зайдешь посреди дня – тишина… Никого! Я помню времена, когда все собирались компаниями, выезжали за город, выпивали, шашлыки жарили. Было интересно. А сейчас каждый сидит в своем углу или халтурит на стороне. Кто-нибудь мимо пробежит: «Как здоровье?» – и бежит дальше, не дожидаясь ответа.

– Ну, к вам хотя бы прислушиваются как к ветерану?

– Сейчас никто ни к кому не прислушивается и ни с кем не советуется. Все уверены, что всё сами знают. Поэтому я не лезу. Но иногда предлагаю: «Ребята, давайте собираться! Встречаться. Ну, давайте устроим блины! Приходите ко мне. Хотя бы поговорим друг с другом!..» Нет. Не до разговоров. Я не хочу показаться ворчащей старухой, мол, «в наше время!..». Но ведь мы действительно жили интереснее!

Я в жизни не встречала ни одного человека, которому могла бы доверять. Поэтому я не жду доверия от остальных и не требую доверия к себе.

Актеры играют тем лучше, чем хуже их роль.

В руках [у зрителей] букеты, в букетах записки с телефонами… Но, к сожалению, уже не соотнести букеты с лицами, и поэтому звонить страшно… Начинаю катастрофически начинаю трезветь. Веселье уходит сквозь поры. Остановись веселье! Мне весело, мне весело, мне весело. О! Вот и ресторан. Быстро быстро добежали до длинного стола. Налили «За!» — пьём. Потом разговор о профессии – пьём. Какие мы молодцы, как мы играли, как нас любила публика, как мы любим друг друга – пьём. Принесли горячее – пьём. Закуски остыли и завяли, все курят, мужчины глупо улыбаются. Наступает фаза романтического приключения. Ну, хочется этой фазы! Хочется, хочется. Праздник! А праздник должен к чему-то привести…

Я всегда чувствовала, что меня не существует; единственная возможность быть для меня — это, наверное, быть кем-то другим. Поэтому я и захотела стать актрисой.

Спорт мне очень пригодился вообще в моей творческой жизни. У нас в нашей среде, в нашем искусстве [актёрском], очень мало, к сожалению. Больше склоки, чем спорта.

У меня нет друзей, зато я всегда ощущал нас актерами, играющими в одном и том же сценарии.

Все великие артисты обязаны своей славой своему умению пародировать естественные человеческие чувства — страх, жалость, любовь.

— Я решил вести честную жизнь, — сказал Дойч.

— Погоди-ка минутку, — сказал Браун. — Мне, пожалуй, следует пригласить скрипичный квартет. Такие задушевные излияния требуют лирического аккомпанемента.