— Значит, сдаешься? Возвращаемся во Флоренцию?
— Да, но я все равно доволен, потому что в этих приключения наконец-то обрел...
— Меня?
— Нет, загадку, которую не смог разгадать.
— Значит, сдаешься? Возвращаемся во Флоренцию?
— Да, но я все равно доволен, потому что в этих приключения наконец-то обрел...
— Меня?
— Нет, загадку, которую не смог разгадать.
— Мне нужна помощь.
— Это не ко мне.
— Но ты же адвокат, я тебе заплачу.
— Уже восемь вечера, мой рабочий день закончен. Меня нет. То есть, вы меня видите, но меня нет. Стало быть, я вас не слышу. Вы меня поняли? Хотя, как вы могли понять, если меня нет? [после отказа Тито, Эмилия предлагает Мари переночевать у нее и они собираются уходить] Эмилия, а в чем дело? Вы уходите? А ксерокопии протокола? Вы что, забыли? Я требую снимать копию с каждой бумажки.
— Не забыла, но уже восемь часов — мой рабочий день кончился. Хоть вы меня и видите, но меня нет, поэтому я вас не слышу. Сами делайте свои копии.
— Где же ваш муж?
— Вон он идет.
— Который?
— Вон тот высокий, в светлом пиджаке. Красивый мужчина, правда?
— Похож на артишок.
— Послушайте, вот это отпетый негодяй, мошенник, беспардонный лгун и даже немножко убийца — отравитель. Я же честный адвокат, умнейший и добрейший человек. По-вашему, кто из нас двоих должен умереть?
— Вы.
— Почему?
— Терпеть не могу адвокатов.
— Где второй пассажир?
— Это я.
— А второй билет для кого?
— Для меня. Я всегда беру два билета. Мои места 24А и 24Б — терпеть не могу нудных, плаксивых и вонючих соседей.
— Нормально. Только я самое интересное пропустил...
— Не, ну ничего себе, — пропустил! А Царское Село на уши кто поставил? — Митяев давно уже взял на вооружение мои словечки. — А главарей этих кто пеленал? Это называется — пропустил?... Помнишь, ты как-то рассказывал про нонешнего кайзера, што он во все дела лез по делу и не по делу? Как ты там говорил?
— Он хотел быть младенцем на всех крестинах, невестой на всех свадьбах и покойником на всех похоронах.
— Ну так это ж, прям, про тебя, брат, сказано.