Вторник прошел в разборке завалов в офисе, в звонках, совещаниях, в раздраженном выслушивании сотрудников с их проблемами и в ожидании встречи, отчего раздражение на сотрудников только росло. Сон о том, как он лишился банка и обрел свободу, давно забылся, Лида – тем более.
Они не были друзьями. У Скляра вообще не было друзей – непозволительная роскошь. Имелся круг близких людей, с кем приятно и надежно делать дела.
В Москве зима длится вечность, а прошедшие осень и зима измерялись даже не по-московски, а по-северному.
Он терпеть не мог вязнуть в мелочах. Его дело – прыгать с одной льдины на другую. А если льдина пошла трещинами, то он уже должен быть на следующей. Мелочи и трещины пусть дотирают подчиненные. Нельзя задерживаться, иначе уйдешь под воду. Надо бежать вперед.
Дача, крыльцо, машина, подземный гараж, лифт, кабинет, машина, чужой подземный гараж, чужой кабинет, машина, крыльцо Белого дома или Администрации, снова чужой кабинет, снова машина, аэропорт, частный самолет и снова машина. Отель, машина, переговорная, машина, кабинет, машина, ресторан. Так и текла жизнь.
И давно ты живешь в этой стране? — подумал Александров. — Давно привыкла ходить по Лондону с сосредоточенным лицом? Тут легко быть чистым, особенно если есть деньги. А что ты успела понять про Россию, в которой отец Павла создал все, чтобы его сын смог быть чистым, чтобы у него была другая жизнь? Что ты знаешь про наши «понятия», наши писаные и неписаные законы, границы чести и бесчестия?
Мы жесткие, часто агрессивные, иногда беспощадные, — продолжал Платон. — Все это есть, но больше нам это приписывают. Приписывают люди мелкие, которые всего страшатся, но втихую обворовать и смыться — это пожалуйста. И напоследок нагадить в знак благодарности.
— «Напасть и отобрать, украсть и перепрятать». Максима не нова, Платон.
— Это не максима, а медицинский факт.
Всегда хочется, чтобы любовь не причинила боли. Но даже боль — это тоже нормально. И ошибки — нормально. Это взросление.
Всех рисков ни просчитать, ни даже предвидеть невозможно… Сколько ни считай, ни взвешивай, все равно, в конце концов, решения принимаются по наитию. Что-то, конечно, пойдет не так, может быть, даже многое, но чем больше проект, тем больше маневра.
Лондон показался ему уже совсем другим. Безразмерный, бестолковый, дома какие-то вычурные — как не для людей построены.
Александров полагался на свое знание людей больше, чем на факты. Факты — штука плоская, в отличие от оценок, многомерных настолько, насколько ты способен разглядеть грани.
Cлайд с цитатой