— Если нацелить спутник на модуль — изображение трупа Марка Уотни увидит весь мир.
— Ты боишься за свой имидж?
— Естественно, я боюсь за свой имидж. Другая экспедиция? Конгресс не даст нам денег даже на канцтовары, увидев фото мёртвого астронавта в «Вашингтон Пост».
— Он никуда не денется. Он не... Он не будет разлагаться. Знаешь, он теперь будет там вечно.
— Метеорологи считают, что его занесет песком при нормальных условиях в течение года.
— У вас мой муж, я бы хотела его увидеть.
Сидевшая в морге за контролем женщина даже не взглянула на меня.
— Не положено.
Она протянула мне часы, бумажник и фотографию.
Нашу с Сержем первую фотографию.
Я не знала, что он носил ее с собой.
На обратной стороне моей рукой было написано: «Когда-нибудь.. Мы не будем грустить ни о чем.
Только друг о друге.»
Дорогой Мартинез, Марс в порядке. Я случайно взорвал жилой модуль, но, к сожалению, вся музыка Льюис в стиле диско уцелела.
— Я вас ненавижу!
— Я тебя тоже!
— Чтоб вы сдохли!
— Как и ты!
— Можете убить меня прямо здесь!.. Пожалуйста, не убивайте меня.
— Послушайте только, как веселятся мужчины!
— Они смеются, вероятно над какой-нибудь непристойностью.
— Да нет, просто сплетничают. Мужчины любят сплетничать.
— Ещё бы, конечно!
— В этом нет ничего плохого. Люди, которые не любят сплетен, не интересуются своими ближними. Я просто настаиваю, чтобы мои издатели любили сплетничать.
— Да, но мужчины сплетни называют делом.
Многим кажется, что крепостное право сугубо русское изобретение, ибо у нас тут, как известно, страна рабов, а в Европе, наоборот, царство свободы.
Дедушку Маркса никто не читал, а потому граждане не в курсе, на что способен честный европейский предприниматель ради хотя бы ста процентов прибыли. Ну, не говоря уже про триста.
У меня был девиз: главное — пусть о Дали говорят. На худой конец, пусть говорят хорошо.
Написать хороший роман — это как нарисовать картину размером со стену кисточкой для ресниц.
Cлайд с цитатой