— Скольким людям на земле ты веришь?
— Десяти, ну может, шести...
— Доживешь до моих лет, их останется трое.
— Скольким людям на земле ты веришь?
— Десяти, ну может, шести...
— Доживешь до моих лет, их останется трое.
— Слушай... знаешь, меня быстро увели, я не успел сказать «спасибо».
— Ой, заткнись... в семье можно обойтись и без церемоний, верно?
— Ты хочешь сказать, что в любой момент можешь обращаться со мной как с ребёнком?
— Да нет же, просто я твой отец, и иногда могу быть сверхзаботливым параноиком.
— Но чему мне верить?!
— Верь тому, чему хочешь. Так поступают все остальные.
( — Как же мне теперь вам верить?
— Верь во что захочешь. Как все остальные.)
Ты знаешь, я верил словам, я верил в их силу и страсть.
Они рвали меня пополам и не давали упасть.
Только слова как дым, тающий высоко.
А тем, кто их говорил, в общем-то, все равно.
Все вокруг такие предусмотрительные, с гарантиями... Один я — идиот, по старинке привык, что общие интересы подразумевают элементарное доверие.