Людям свойственно интересоваться историей, я точно знаю — я живых археологов видел.
По моему опыту, способность жуликов предвидеть неприятности вообще граничила с ясновидением.
Людям свойственно интересоваться историей, я точно знаю — я живых археологов видел.
По моему опыту, способность жуликов предвидеть неприятности вообще граничила с ясновидением.
Они вовсе не были преисполнены сострадания, нет, они хотели, чтобы страданий не было, а это разные вещи.
— А это серенькое что?
Я потыкал пальцем в сторону бурых наростов.
— Ежи.
— ?
— Морские. Знаете, среди них тоже есть сверлящие виды.
— А...
Никогда бы не подумал, что в море тоже есть ежики. Сверлящие. И в каком же месте у них дрель? Мать моя! Чего только на свете не бывает.
Мир надо любить таким, каков он есть, а не выковыривать из него самое вкусное, как изюм из булки. Не все, что тебе нравится, – добро, и не все, что тебя ранит, – зло.
— Они не все знают.
— Так расскажите им!
— Среди чиновников могут оказаться агенты секты.
— Тогда не говорите им ничего!
Моя и так не очень четкая картина мира подвергалась жестокому потрясению, невыносимо хотелось взять в руки дневник и написать: «Какого хрена происходит?»
— Что это?
— Зомби! — с мрачной прямотой объявил я.
Белый бочком подобрался к ящику и с болезненным любопытством заглянул внутрь.
— А... С ним все в порядке?
Странный вопрос. Особенно по отношению к мертвецу.
Очень типично! Сколько раз надо услышать фразу: «Спички детям не игрушка», прежде чем поймешь, что это относится к тебе?
— Что это?
— Зомби! — с мрачной прямотой объявил я.
Белый бочком подобрался к ящику и с болезненным любопытством заглянул внутрь.
— А... С ним все в порядке?
Странный вопрос. Особенно по отношению к мертвецу.