— У тебя совсем другие планы на остаток этой ночи...
— У меня совсем другие планы на остаток этой жизни.
— У тебя совсем другие планы на остаток этой ночи...
— У меня совсем другие планы на остаток этой жизни.
«Однажды свинью резали. Меня тогда со двора прогнали, чтобы не смотрел».
Пауза. Добавляет.
«Лучше бы они меня прогнали, когда жизнь свою жили. На такое детям действительно смотреть нельзя».
Утром, днем, даже вечером поливка цветов — обычное рутинное дело, зато ночью — почти приключение. Особенно для того, кому некуда торопиться.
— Жизнь — очень странная штука, — сказал он. — Но только с похмелья. Остальное преодолимо. Надо просто делать, что можешь. Ровно столько, сколько можешь. Даже когда не можешь почти ничего.
Если жизнь перестанет быть каждодневным сюрпризом, зачем, скажите на милость, она нужна?
Все равно, если хочется изменить жизнь, надо ее менять. Все-таки своя жизнь, не чужая. Жалко.
Как-то легче дышится, когда точно знаешь, что в мире есть другие такие же придурки. Моей крыше приятно съезжать в сопровождении чужих крыш, выбравших примерно то же направление движения.
Словом, я создал в своем воображении пару настолько идеальную, что даже в самый тягомотный телесериал не вставишь: никакой драматургии. Для жизни это лучше всего.
Жизнь человечья бывает двух разновидностей: или просранная, или ***анная.
Просранная — это когда скучно было жить. А ***анная, соответственно, если было весело.