Тот, кто скажет: «любовь так прекрасна!»,
Лишь прикасался к внешнему покрову.
«Как уродлива», скажет тот,
Кто имел безрассудство любить.
Тот, кто скажет: «любовь так прекрасна!»,
Лишь прикасался к внешнему покрову.
«Как уродлива», скажет тот,
Кто имел безрассудство любить.
Если бы я была дождем, что соединяет небо и землю, вечно далекие друг от друга, смогла бы я соединить два сердца?
(Если бы я могла стать дождём, я бы могла соединиться с сердцем одного человека. Ведь дождь соединяет, разлучённые на век, небо и землю.)
— Я, то есть он, использовал моё тело, чтобы Иноуэ и эту дуру Тацуки по... пу..
— Кажется, он их поцеловал.
— Ааааааа! Не произноси этого вслух! Какой позор!
— Поцелуй — это что-то вроде приветствия. Ничего особенного... В книжке, которую я тут прочитала, и похлеще штуки вытворяли!
Когда ты не хочешь, чтобы кто-то умер, ты вдруг начинаешь дорожить и своей жизнью...
Куросаки-кун, я столько всего хотела сделать.
Я хотела стать учительницей, я хотела стать космонавтом, я хотела стать кондитером...
Я хотела пройтись по фаст фудам и в каждом заказать все меню!
Я хотела зайти в магазин мороженного и сказать там то же самое!
Вот если бы у меня было 5 жизней!
Тогда бы я могла родиться в пяти разных городах,
пять раз наесться до отвала,
у меня было бы пять различных работ,
и тогда я бы могла...
... пять раз влюбиться в одного человека.
Спасибо, Куросаки-кун.
Прощай...
Я — змея. С холодной кожей и отсутствием эмоций. Я скольжу повсюду, ищу добычу с помощью языка и проглатываю тех, кто выглядит аппетитно. Вот кто я на самом деле.
— Я думаю, что мы с тобою поладим! А то почему-то другим в Эспаде я не нравлюсь.
— Вообще-то и мне ты особо не нравишься.
Ты будешь думать, что я жестока, самолюбива. Да, это верно, но таково уж свойство любви: чем она жарче, тем эгоистичнее. Ты не представляешь, до чего я ревнива. Ты полюбишь меня и пойдешь со мной до самой смерти. Можешь меня возненавидеть, но все-таки ты пойдешь со мной, и будешь ненавидеть и в смерти, и потом, за гробом.