В Белый дом возьмут и троечника — главное, чтобы тот был белым. Поэтому победа Обамы — это в первую очередь прогресс для белых людей, не для черных.
— Сэр, вы должны это увидеть. Трендится что-то новое: хэштег #копынемогутдушитьчерных.
— Да знаем мы что не можем, но мы стараемся! Боже, скажи, что мы работаем над этим!
— Нет, сэр. Подразумевается что нельзя, типа мы расисты и все такое.
Пароход подошел, завыл, погудел – и скован, как каторжник беглый. На палубе 700 человек людей, остальные – негры.
— Знаешь, после твоей песни я возненавидел белых ещё больше.
— Может, тебе спеть ещё шесть куплетов?
— Срок за незаконное ношение офицерской формы — пять лет.
— Для тебя, ты же белый. Меня расстреляют!
Я рос в очень нетолерантной семье. Чтобы вы понимали, я был единственным нерусским мальчиком в классе, и поэтому, когда я выходил к доске читать стихотворение своего любимого поэта, это выглядело примерно так: я выходил и говорил «Сергей Есенин. Черный человек». И с задних парт кричали: «Нет, Гарик, это ты черный человек, Сергей Есенин нормальный!». Смеялись все, для всех это было нормой, даже я смеялся, потому что тяжело спорить с двадцатью белыми людьми.
Единственная, кто не смеялась, это была наша учительница. Это была ранимая натура, воспитанная Достоевским и Изабеллой, и она такая: «Ребят, ну тише, ребят. Ну как вы можете смеяться над его недостатками?».
Я стоял и говорил: «В смысле, недостатками?» и она «Ну вот, видите, он даже этого не понимает, а вы смеетесь».
Cлайд с цитатой