Не припомню такой любви на лицах с тех пор, как Нарцисс взглянул в зеркало.
Она лежала на кровати,
Губу от страсти закусив,
А я стоял над ней в халате,
Ошеломительно красив.
Она мою пыталась шею
Руками жадными обнять,
Ей так хотелось быть моею.
И здесь я мог ее понять!
Влюбленность — это настолько хорошо, что даже самовлюбленность не может быть чем-то плохим.
Но в этой любви к самой себе и заключался секрет ее обаяния и ее власти над мужчинами. Она так любовалась собою, так холила изящество своего облика и прелесть всей своей особи, выискивая и находя все, что могло еще больше подчеркнуть их, так подбирала неуловимые оттенки, делавшие ее чары еще неотразимее, а глаза — еще необыкновеннее, и так искусно прибегала ко всем уловкам, украшавшим ее в собственном мнении, что исподволь находила все то, что могло понравится окружающим.
— Эй парни, сдвиньте с места свои титанические задницы и задайте этим олимпийцам жару!
[Пегас сдувает огонь с головы Аида.]
— Эй, здесь была шевелюра.
— Если бы мы сказали тебе правду, что ты верно поставил диагноз без единого медицинского доказательства, ты бы решил, что ты Бог. И я боялся, что ты подпалишь крылья.
— Бог не хромает.
Cлайд с цитатой