Семья — это неудобно. Это череда требований на пустом месте с подпиской о невыезде.
Я боюсь, что новый человек может изменить мою маленькую семью и нашу устоявшуюся жизнь.
Семья — это неудобно. Это череда требований на пустом месте с подпиской о невыезде.
Я боюсь, что новый человек может изменить мою маленькую семью и нашу устоявшуюся жизнь.
Почему ты не спишь?
За стеной крик?
Тяжело когда отец не мужчина, а мужик.
Делает себе коктейль из драки с алкоголем,
Когда-то он работал, однажды был уволен.
Когда-то жили хорошо, теперь кое-как,
И снова крики: мат, шум, драк. Факт.
Сколько ещё так?
Прости, не знаю ответа,
Сотни тысяч семей, спросили бы об этом.
Нам никогда не искупить вину за то, что мы сделали. Но... Теперь мы сможем просто любить их.
— Серёж, подожди, ты вчера про ребёнка говорил, ты это серьёзно?
— Куда уж серьёзней.
— А если будет девочка?
— Ну и замечательно!
— Только учти, я её в хоккей не отдам.
— Ну разумеется, я отдам!
Присядет есть, кусочек половиня,
Прикрикнет: «Ешь!»
Я сдался. Произвол!
Она гремит кастрюлями… Богиня!
Читает книжку, подметает пол.
Бредёт босая, в мой пиджак одета.
Она поет на кухне поутру.
Любовь?! Да нет! Откуда? Вряд ли это!
А просто так:
Уйдет — и я умру.
Быть отцом – это серьезное задание, но оно – лучшее, которое когда-либо стояло передо мной. Быть дома с семьей – это все, что мне нужно.
Мы все неплохо ладили с Маргарет. Она была вроде изоляции, которая предотвращала короткие замыкания и искрения в нашей семье.
— Майк, нельзя прилетать в Лас Вегас и говорить с Мо Грином таким тоном.
— Фредо, ты мой старший брат, и я тебя очень люблю, но никогда и ни с кем не иди против семьи... Никогда.