— Сильна малышка.
— Вы понимаете, что вы говорите? Или нет?
— Зачем вы это сделали? Вас же не исключили?
— Вам, боюсь, этого не понять!
— Сильна малышка.
— Вы понимаете, что вы говорите? Или нет?
— Зачем вы это сделали? Вас же не исключили?
— Вам, боюсь, этого не понять!
— Марин, когда эта бодяга закончится, поехали ко мне завтракать.
— Я знаю, что произвожу впечатление женщины, с которой можно начать и за ужином, и за завтраком.
— Вы скажете, что Вы не такая.
— Не скажу, но и завтракать не поеду.
— У нас тут страшная недоработка. Страшная! Нужно было просмотреть личное дело каждого.
— Спасибо, товарищ Малаева.
— Пожалуйста.
— ... за своевременный сигнал. Вот только теперь я поняла, как вы правильно поступили, заперев дверь. Товарищи! Мы совершили грубейшую, я бы просто сказала, политическую ошибку…
— Но как вы думаете всё это исправлять?
— Ну, товарищи, кто за то, чтобы признать работу правления гаражно-строительного кооператива «Фауна» удовлетворительной?
— Почему удовлетворительной-то? Надо признать работу хорошей.
— Верно. Славно потрудились. Можно и хорошей.
— Большие молодцы!
— Да чего там, признать прекрасной и пойти домой!
— Нет, товарищи, у нас не может быть хорошей работы. Бывает удовлетворительная и неудовлетворительная.
Человека надо охранять от человека. От жадности, которая нас съедает, от желания захватить, захапать.
— Подумать только, среди тех, кого не исключили, ... не нашлось ни одного порядочного человека.
— А вы-то сами?
— А я не претендую.
— Лучше поздно, чем никогда.
— Вот жизнь, а?
— Каждый счастлив в одиночку.
— Кто эта пигалица, которая всё устроила?