Некоторые изменения происходили слишком быстро, особенно для города, который не менялся вообще.
Я не стал говорить, что все хорошо. Я чувствовал, что она была из тех, кто прекрасно понимал, что это не так.
Некоторые изменения происходили слишком быстро, особенно для города, который не менялся вообще.
Я не стал говорить, что все хорошо. Я чувствовал, что она была из тех, кто прекрасно понимал, что это не так.
Меня не волнует, что ты под замком. Я-то на свободе. Если придется, я перееду к тебе домой и буду спать вместе со Страшилой на его коврике…
Еще один парадокс в связи с девушками — они хотят, чтобы их пригласили, даже если идти туда, куда приглашают, они вовсе не желают.
Ты боишься сблизиться с человеком даже настолько, чтобы просто замечать, есть он в школе или нет.
Ты невероятно, абсолютно, до чёртиков сверхъестественно отличаешься от всех, кого я знаю.
Она ушла, и к этому мне было не подготовиться ни за пятьдесят три дня, ни за пятьдесят три года, и даже ни за пятьдесят три столетия.
На самом деле это она спасала меня, и я не был готов к тому, что она внезапно перестанет это делать.
Какое-то время я не знал, что ей ответить, потому что простого «Я люблю тебя», казалось, будет недостаточно. И эти слова не могли выразить все, что я хотел сказать: как она спасала меня от этого города, от моей жизни, от моего отца. От себя самого. Как три слова могут все это выразить?