Если нам самим свойственно забывать о том, насколько велик и разнообразен мир по сравнению с тем, каким мы его себе представляем, то нет смысла обвинять произведения искусства в том, что они производят за нас ту же работу по упрощению реальности и выборке из нее лишь того, что является действительно важным — по крайней мере, для автора произведения.
Сами философы думают, что им позволено говорить только на определенные темы — в основном те, о которых рассуждали первые философы. Но на самом деле вы можете философствовать о чем угодно — о стиральной машине, о том, что вы съели на завтрак, — потому что философия не тема, а способ думать.
Ведь в человеке, в самом способе его существования есть что-то невероятно комичное. Мы очень серьезны и в своих действиях руководствуемся интеллектом — но в то же время смешны, телесны, физиологичны. Мы одновременно сильны и хрупки, умны и глупы, и когда все время держишь в голове эти противоположности — никакие шутки специально придумывать уже не нужно.
Если кто-то в Англии говорит «наверное, нет», это значит «абсолютно, железно, никогда в жизни — нет».
Разница между поэтом и философом состоит в том, что поэт говорит: «Я чувствую», а философ — «Я думаю». Философ объясняет, почему некто чувствует определенные вещи, — тогда как поэт просто регистрирует чувство. И еще что важно — независимость суждений. То есть быть философом означает не верить всему, что вы прочли в газетах. Мыслить скептически.
В книгах мы находим то, о чем не решаемся говорить с другими, а порой и с самими собой. В этом и состоит важнейшая роль литературы — как-то облегчить наше одиночество.
Быть может, грядет новое искусство, быть может, оно сметет, камня на камне не оставит от старых привычных нам форм, даже не «быть может», а наверняка будет и даже есть, ибо искусство — кусочек жизни, вечно и неудержимо развертывающейся и бегущей в темную даль, тем не менее то, что трогает ум и сердце, — трогает ум и сердце, и так это и понимать надо.
Есть некая чистота как в воспоминаниях, так и в предвкушении посещения того или иного места — именно в воспоминаниях и ожиданиях это место обретает свою подлинную ценность.
Нас унижает то, что сильно и при этом недобро, но мы восхищенно смиряемся перед тем, что сильно и благородно.
То, что бросает вызов нашей воле, то, что ей неподвластно, способно вызывать гнев и отторжение, но может и внушать уважение и почтение. Зависит от того, проявляет себя могучая сила благородно или же нагло и недостойно.
Cлайд с цитатой