Даниэль Пеннак. Фея Карабина

Другие цитаты по теме

Странно, что хранит наша память: отдельные образы и чувства, которые мы помним многие годы. Как тот день, когда я поняла, что у меня никогда не было своей вазы. Я просто нигде не жила настолько долго, чтобы обзавестись этой незатейливой вещицей. Но в тот момент мне больше всего на свете захотелось иметь собственную вазу. Это произошло во вторник днем, через полгода после окончания войны. Со временем, день, когда окончилась самая кровавая и ужасная война в истории человечества, стал стираться из моей памяти. Но я до мельчайших деталей помню день, когда я увидела в витрине жизнь, которой у меня не было.

— К Мэйджору вернутся воспоминания. И это не все хорошие новости. Это я. Настоящий я — владелец мелкого бизнеса, певец-любитель, парень, который счастлив, когда ты входишь в эту дверь.

— К Мэйджору вернется память?

— Сначала она пропадает потихоньку, потом полностью, а через пару дней просто возвращается на место.

— И ты знаешь это, потому что...

— Потому что так произошло со мной. И это навело меня на мысль, что я могу изменить свою жизнь. Изменить себя. Изменить то, кем меня считают.

Тот, кто видел войну, будет видеть ее всегда. В ночной тиши нам всегда будут слышаться крики. Это наша история, потому что когда-то мы были солдатами и были молоды.

Память — это как линия в песке. Чем дальше, тем труднее её разобрать. Память похожа на дорогу. Тут она реальная, твердая, но та дорога, что была в девять часов, уже неощутима.

(Воспоминания — все равно что линия, прочерченная в пыли: чем дальше, тем более неясной она становится и тем тяжелее разглядеть ее. А в конце — ничего, кроме гладкой поверхности, пустоты, из которой ты явился на свет. А еще воспоминания чем-то похожи на дорогу. Она перед тобой, реальная, осязаемая, и в то же время начало пути, то место, где ты был в девять часов утра, очень далеко и не играет для тебя никакой роли.)

Знай, лучше позабыть, храня улыбку,

Чем помнить, прикусив губу.

Странное чувство возникает, когда вновь появляешься в краях, где не бывал двадцать лет. Вроде бы все отлично помнишь, и все отказывается не так. И расстояния другие. и разные приметные детали словно бы передвинулись. К тому же что-то помнишь очень ясно, но в некий конкретный момент.

— Наконец-то вернёмся. Сколько нас тут не было? Пятьдесят лет? Сразу воспоминания нахлынули.

— Но не на меня. Я стараюсь не запоминать дурное.

— А это возможно?

— Думаю, нет. К сожалению, память не переписать. И как бы мы старались забыть — эти тяжёлые воспоминания навсегда останутся с нами.

Я бесцельно шляюсь по пустынным коридорам своей стерильной памяти, надеясь натолкнуться хотя бы на что-нибудь: никакого мусора, в котором можно порыться и что-то выудить для себя; никакой смятой жести, никаких обрывков воспоминаний.

– Он [Скотт] собирается вспомнить.

– Вспомнить что?

– Стайлза. Он должен вспомнить Стайлза.

– А если не сможет?

– Тогда остальные... мы будем забыты.