По сути любовница – это некий пьедестал с женой. Она не делит первое место, но и не спускает своего внимания с женатого мужчины. Если быть честной, то я думаю, пока женщины вешаются на твоего мужчину, это можно считать комплимент тебе. Твой муж вызывает интерес, но по-настоящему он с тобой. Любовница – дичь, которую хищник ловит из-за того, что он хищник, и иной раз он даже не голоден. Как по мне, то пока есть эта дичь, то и твой мужчина щеголяет в приступе невероятной гордости за себя.
Сердце билось так быстро, что могло просто выпрыгнуть прочь. Ведь эта вся ситуация в очередной раз давала ей повод понять, что она всего лишь его любовница. Кто она такая, чтобы строить его? А уж тем более пытаться им помыкать. Все, что она может – подчиниться. Подчиниться, чтобы не стать хуже. Подчиниться, чтобы ему был хорошо. Считала ли она это самопожертвованием? Скорее тяжелой формой мазохизма. Стокгольмский синдром на лицо.
Прерогатива быть униженной даже будучи сверху – ее клише, как любой актрисы, которая играет один тип ролей. Будь она любовницей, или вечной мученицей. Это ее клише. Ее клеймо на сладком теле.
— Вы, значит, богатенькая любовница?
— Я его любимая женщина. Не сравнивайте меня с этими грязными крысами.
Хотела ли я быть содержанкой? Скорее я отвечу «да», чем «нет». Ведь содержанка — это тоже в своем роде вещь за которую тебе приходится платить, а она может дать тебе жаркий секс, что у тебя никогда не будет с женой. Это факт, и как бы все эти примерные жены не обижались, но так оно и есть. Типичная проблема современных браков, и такая приятная возможность для одиноких женщин заполучить выгодного во всех смыслах мужчину.
Стать его…но не женой…не девушкой…вещью. Я не употребляю слово «любовница», ибо оно эгоистично-меркантильное. Это грязно, но не сексуально.
Он словно совершал повторяющееся предательство, оставляя ее на самоистязания мыслями, переполняющими чувствами.
Забудут свои жертвы палачи,
Своих убийц не вспомнят жертвы лица,
Ещё не раз придётся крови литься,
Ещё не раз поднимутся мечи.
Я был у нее первым мужчиной, с которым она смогла почувствовать себя нужной, любимой... брошенной... преданной.. ненужной...
— Я благодарна тебе за все, но не знаю, плата за твое добро... — вздохнула Вирджиния.
— За добро плата не нужна. — улыбнулась монахиня.
Жить в этом городе в злосчастные сороковые – добровольная каторга. Эшафот, на который ты идешь сам, и при этом, совсем не боишься того, что ждет тебя завтра. Можно сбежать. Можно скрыться. Можно просто забыться. Можно смешаться с потухшими вокруг людьми, и превратиться в серую массу, чтобы стать просто незаметным для власти, для ночных охотников, что ведут свою войну с теми, кто против нее. Жить здесь в это время – отсутствие силы воли, возможности, чтобы почувствовать новый воздух.
Cлайд с цитатой