В поэзии ты Мессалина и Сольвейг, монашенка и нимфоманка,
Порой нежнейший ангел доброты, порой разбойница и хулиганка.
Гордыня есть в тебе, как и раскаянья порыв, подчас ребенок, а подчас вещунья,
Порой, как роза белая, ты жертва зла, порой ты черный аист и беды колдунья.
Есть женщины, чья красота по форме классически безукоризненна, но не они привлекают мужчин... То же самое верно и в поэзии.
Горит огня моей любви бушующее пламя,
Но ей не растопить твой лед души и сердца камень.
Тебе признаться в своих чувствах я хотел не раз,
Но гордость не желает выслушать отказ.
Для каждого из нас судьбой отмерен век.
И в неизбежный день и час, в фатально предрешённое мгновенье
Возникнет на пороге чёрный человек,
Посланник смерти строгий, вестник провиденья,
Чтобы напомнить, что к концу подходит краткой жизни бег,
И реквием закажет написать без промедленья...
За красоту твою, за глаз твоих лучистых взгляд,
Отдать я жизнь свою без сожаленья буду рад!
Венец творенья — человек, подобье Божье, чуждое изъяну,
А Дарвин как-то в зеркало взглянул, и в нём увидел обезьяну.
Пускай ты трижды отречешься от меня,
Пускай анафеме предашь меня прилюдно,
Я не хочу дожить до отрезвленья дня,
Когда забуду яд твоих фантазий чудных.
Любовная поэзия должна следовать пути любви — кратчайшему, по прямой линии: от сердца к сердцу.
Cлайд с цитатой