Вы не выставляетесь напоказ, как свойственно люди недалёким, нахраписто лезущим к успеху, не стремитесь предстать не таким, как на самом деле, лишены пошловатого тщеславия. И даже того природного нахальства, которое так свойственного юношам из благополучных семей... Но кажется, что мир льнет к вам, стелется вам под ноги, хоть вы и не прилагаете к этому особых усилий...
Он привык оценивать женщин, с которыми танцевал, ещё и по тому, какие у них мужья, отцы, братья, сыновья, любовники. Одним словом, мужчины, сопровождающие их кто горделиво, кто высокомерно, кто со скучливой досадой, кто с равнодушной покорностью судьбе — и роднила все эти разнообразные чувства лишь их принадлежность к сильному полу. Многое могут рассказать о человеке булавка в галстуке, часовая цепочка, портсигар и перстень, толщина бумажника, полуоткрытого при расплате с лакеем в ресторане, покрой костюма и добротность ткани, из которой он сшит, стрелка на брюках и глянец на башмаках. И даже узел, каким повязан галстук.
Женщину нельзя оценивать саму по себе. Женщина помимо того — и сверх того — это мужчины, которые у нее были, есть и ещё могут быть. Без этого ни одну невозможно понять... И тот, кто примет весь список, тот и завладеет ключом от ее сейфа. И проникнет в ее тайны.
Народ в Барракас — резкий, грубый, насмешливый и потому так ценит кортес и кебрадес. Здесь принято прижимать к себе партнёршу тесно, держать плотно, просовывать ногу между ее колен и откладывать прочие удалые штуки вроде тех, что проделывают сейчас с блондинкой. Если бы так исполняли музыку на каком-нибудь празднике, на семейном воскресном торжестве или среди молодежи, почти никто не вышел бы танцевать. Во-первых, это сочли бы неприличным, а во-вторых, просто не понравилось бы.
Нет смысла покупать политика до выборов — неизвестно, придет он к власти или нет. Выгодней приобретать уже действующих.
В один прекрасный день я вдруг с изумлением поняла, что на улицах стало больше неприятных людей, что отели не так уютны, как прежде, а путешествия — не так увлекательны. Что города теперь безобразны, а мужчины огрубели и лишились былой привлекательности. И что война в Европе вымела все, что ещё оставалось.
Люди, потерявшие свою тень, подобны женщинам с богатым прошлым, подписывающим брачный контракт: не бывает жён вернее — они знают, чем рискуют.
Вы не выставляетесь напоказ, как свойственно люди недалёким, нахраписто лезущим к успеху, не стремитесь предстать не таким, как на самом деле, лишены пошловатого тщеславия. И даже того природного нахальства, которое так свойственного юношам из благополучных семей... Но кажется, что мир льнет к вам, стелется вам под ноги, хоть вы и не прилагаете к этому особых усилий...
Представь, каково это: видеть, как человек, которого ты любишь всем своим существом, бьётся над решением некой проблемы — сложной и в то же время очень неконкретной. Ты хочешь помочь ему, но не знаешь как. И тогда ищешь тех, кто может то, чего не можешь ты. Так появляются учителя и тренеры...
— Симпатичные... — заметила она. — Я про официантов. Кажется, они очень довольны своей жизнью. Может быть, это море так на них действует.
— Это в самом деле только так кажется. Их безжалостно гоняют офицеры и пассажирский помощник. А вызывать симпатию — часть их работы: им платят за то, чтобы они улыбались.
Он притворяется, что ищет, хотя уже нашел, и делает вид, что пренебрегает деталями, хотя скурпулезнейшим образом разработал их. Умеет быть вульгарным, но даже вульгарность эта — особого свойства. Знаете, тщательно продуманная небрежность в одежде подчеркивает ее изысканность...
Cлайд с цитатой