Он улыбнулся, и улыбка осветила его лицо. В ней Билл увидел мальчишку, которого знал двадцать семь лет назад. Как старая деревянная городская больница ушла в тень под напором современных стекла и бетона, так и мальчика, которого знал Билл, замаскировали неизбежные аксессуары возраста. Морщины на лбу, морщины от уголков рта, седина на висках. Но старая больница, пусть и ушедшая в тень, все равно оставалась на месте, а посему никуда не делся и знакомый Биллу мальчишка.
Как же иной раз дети ненавидят взрослых за их власть. Как же ненавидят!
Он инстинктивно понимал, как большинство ребят, что они живут ниже поля зрения взрослых и ниже их поля мышления. Когда взрослый идёт, пританцовывая и напевая по улице, думая свои взрослые думы о работе, о друзьях, о покупке автомобиля и вообще, о чем бы он ни думал, он никогда не замечает детей, играющих в «классики», или в войну, или в салки, или в прятки. Хулиганы наподобие Генри могли вволю охотиться за другими ребятами, пока они оставались под этой линией видения. Самое большее — это то, что проходящий взрослый мог сказать что-нибудь наподобие «прекратите это» и затем опять продолжить своё пританцовывание-напевание, не беспокоясь о том, прекратил хулиган или нет. Поэтому хулиган ждал, когда взрослый повернёт за угол... и затем возвращался к своему делу, как обычно. Похоже было, что взрослые думали, что настоящая жизнь начинается только тогда, когда человек имеет рост в пять футов.
«Значит, ты не испытала еще радости материнства?» — спросил я ее.
«Собираюсь в июле, — сказала она. — Есть еще вопросы?»
«Да, — ответил я, — когда же ты изменила свое мнение о том, что рожать детей в этом говенном мире — аморально?»
«Когда я встретила человека, который оказался не говном», — ответила она и повесила трубку.
Мы много говорили о детях и отлично договорились, что если мы даже узаконим наши отношения, то все равно не будем их иметь, потому что не хотим. Мы не имеем права бросить детей в этот грязный, перенаселенный, говенный мир.
Самый лучший подарок, который он может сделать себе в этом мире — убежать в любом направлении, в котором вы, миссис Капсбрэк, не разрешаете ему убежать.
— Неплохо, — пробормотал Рич. Даже чуть улыбнулся. Все, конечно, было плохо, и петля затягивалась у него на шее. Но он чувствовал, что как-нибудь выкрутится. Никаких проблем.
О Господи, если взрослые ломают головы над этой чепухой, то я не хочу, не хочу быть взрослым.
Он вернулся к креслу, полы халата обвивали щиколотки, сел. Попытался улыбнуться, но получилось не очень, и он решил обойтись без улыбки.
Мы повзрослели. Мы не представляли себе, что такое может случиться, во всяком случае, тогда, во всяком случае, с нами. Но это случилось, и, если я переступлю порог, тайное сделается явным: мы все — взрослые.
Эдди открыл одну из великих истин детства: настоящие монстры — взрослые.
Cлайд с цитатой