Джеймс Оливер Кервуд. Бродяги севера

Сколько лет отнял он у всех этих животных, которых убил? Сколько лет жизни загубил в один только день, когда утром на одном и том же склоне горы подстрелил трех медведей, а вечером, в долине — двух карибу? У всех вместе — не меньше ста лет. Сто лет биения сердца за несколько минут захлестнувшей охотника страсти!

0.00

Другие цитаты по теме

В жизни диких зверей, как и в человеческой жизни, есть свой трагизм, свой особый юмор, свой пафос.

Может быть, человек и лучшее создание природы, но по части уважения к старости подчас уступает медведю гризли. Тэру, например, и в голову бы не пришло грабить старого медведя, драться с ним, прогонять старика от мяса, даже если оно нужно самому Тэру. А далеко не о каждом представителе рода человеческого можно сказать то же самое.

Я не говорю, что мне не жалко убитого льва, просто бесит, когда видишь фотографии с огромными толстыми американскими туристами на фоне убитого жирафа. И они одеты в камуфляжную форму, будто жирафы могут стрелять в ответ.

Ведь, пока не появится враг и не очутишься перед лицом опасности, нельзя до конца оценить дружбу.

Всем, кто занимается охотой, надо посоветовать поставить себя на место тех животных, на которых они охотятся. Пусть они представят себе, каково это — умирать, чувствуя чудовищный страх, когда тебя настигает свора собак и людей с ружьями. У тебя никаких прав, никакой защиты, никакого выхода. Собаки набрасываются на тебя, и подоспевшие люди в тебя стреляют. Почувствуй эту адскую боль от вонзающихся в тебя клыков и пуль. А люди веселятся и радуются: твоя смерть — это для них развлечение.

— Я полагаю, вы объявите охоту на это свирепое чудовище?

— Ну разумеется, меня осенила та же мысль, только... у меня есть идея получше.

— Какая?

— Я сделаю тебе превосходную деревянную ногу.

— А как же медведь?

— Будь уверен, Бидуэлл, лет через двадцать, старость расправится с медведем с большей жестокостью, чем это сделали бы мы.

— Возмездие согревает, сэр.

Нет таких обстоятельств, которые оправдали бы вред, причиненный живому существу!

... Мир меняется, и меняется быстро... Женщины стали иными. Большинство не отвечает уже идеалу вечно женственного. Они курят, вступают в прения в общественных местах, участвуют в политической борьбе и обязательно стригут волосы. Они с одинаковым успехом дают человеку в ухо и разражаются слезами. Плачут вообще меньше прежнего, а борются больше, и слёзы у них зачастую являются не столько проявлением слабости, сколько дипломатическим приёмом.

Человек — плохое животное, может быть, единственное плохое животное.

Существо без страха... Можно ли назвать подобное добычей?