Полицейские, поэты, лакеи и священники существуют благодаря человеческой низости. В ней они черпают свои силы. Она бурлит в них. Она их питает.
Красота может служить препятствием более серьёзным, чем ограждение из колючей проволоки: она способна выпускать шипы и колючки, посылать пулемётные очереди и поражать на расстоянии.
Поцелуй — это первобытная форма, выражающая желание укусить, и даже больше того — сожрать.
Всем известно, что воображение — опасная вещь, и когда его слишком много, рискуешь упустить из виду подводные течения реальной жизни.
Но ведь прекрасно известно, что нет ничего опасней, чем подавление собственных эмоций.
И когда я думаю, как меня покинул этот мальчик, пальцы сами сжимают перо, а рука наносит резкий удар. Если бы он знал, какое горе причинил мне, он бы преодолел смерть, чтобы вернуться, ведь даже его жестокость была доброй.
Бог добр, ведь он ставит на вашем пути столько капканов и ловушек, что вы просто не можете не идти туда, куда он ведёт вас.
Стоит вам по небрежности оставить незастегнутыми полы вашей нежности, и вот вы уже попались.
Я строю себя заново, склеиваю, становлюсь сильнее, я тяжелее, чем укрепленный замок. Я крепче крепости. Я сам крепость!
Я хочу сказать, что, когда я замечаю в мальчишке какую-нибудь смешную черточку, недостаток, изъян в его красоте, это не мешает мне влюбиться в него. Скажу больше: именно благодаря этому я и влюбляюсь. Слишком устав любить, я выслеживал их, подсматривал за ними, пока очарование не оказывалось разрушенным. Я выжидал случай, подлавливал взгляд, который открыл бы мне какую-нибудь уродливую черточку, находил необычный угол зрения, благодаря которому стало бы заметно это уродство, штришок или некая особенность, портившая его красоту, чтобы освободиться от любовного бремени, но очень часто все происходило как раз наоборот, когда я придирчиво оглядывал мальчишку со всех сторон, он начинал сверкать миллионом других огней и завлекал меня в тенеты своего очарования, казавшегося еще сильнее, потому что отражалось в многочисленных гранях. И обнаруженного изъяна мне было недостаточно, чтобы освободиться. Напротив. Пытаясь его отыскать, я каждый раз открывал новую грань шедевра.
Тюрьмы утратили свою блистательную суровость с тех пор, как наши воровские авторитеты обуржуазились, а в тюрьмах поселились честные люди.
Cлайд с цитатой