Гесиод полагает речь величайшим сокровищем рода людского. Ну, а в речи женщина разве не искуснее мужчины? Она куда красноречивее и многоречивее! Разве все мы, люди, не выучиваемся первым словам от матерей или кормилиц? Сама природа, зодчий мироздания, мудро заботясь о человеческом роде, дала женскому племени этот дар — редко найдешь молчаливую женщину.
Но беспредельная тирания мужчин, отринув божественное право и законы природы, отняла несправедливыми установлениями у женщин прежнюю свободу, ныне вовсе забытую — женщин с детства приучают не думать о свободе. Униженные нынешними законами, женщины потерпели поражение в войне с мужчинами и вынуждены уступить победителю; а причина тому — не естественная или божественная необходимость, а привычка, воспитание, судьба и некое тираническое стечение обстоятельств.
Добавим: наиболее достойны у человека голова и, прежде всего, лицо — вся божественная природа убедительно проявилась в лице, — чем мы более всего отличаемся от неразумных животных. Голову мужчины уродует лысина, женщина же по привилегии, дарованной природою, никогда не лысеет. У мужчин лицо зачастую обезображено отвратительной бородой и грязными волосищами так, что порой трудно отличить мужчину от зверя; а у женщин, напротив, лик всегда чистый и пригожий.
Мужчинам в их твердосердии и в самом деле разрешалось во многом обходить женщин, как некогда иудеям позволялось разводиться. Но женское достоинство оттого никак не ущемляется, и женщины имеют право осуждать мужчин, если они слабы и заблуждаются — ведь сама царица Савская судила мужей иерусалимских.
Благословение, таким образом, дано через женщину, а закон через мужчину, — закон гнева и проклятия: ведь мужчине было запрещено вкушать плод с древа, а женщине нет — Бог тогда еще не сотворил ее: то есть Он изначально желал женщине свободы, и, значит, согрешил мужчина, вкусив от древа, но не женщина; мужчина принес в мир смерть, но не женщина. И все мы согрешили в Адаме, но не в Еве, и первородный грех мы наследуем не от женщины праматери, но от мужчины праотца. Потому древний закон требовал мужчин подвергать обрезанию, по-видимому, чтобы наказание за первородный грех претерпевал тот пол, который согрешил.
А женщину Бог винил не в том, что вкусила от древа, — она ввела в грех мужа, но ненамеренно, будучи искушенной диаволом. Так что мужчина согрешил сознательно, а обманутая женщина невольно.
И у кого хватило бы сил на подобающие хвалы, что следует воздать женщинам: на них держится все, на них — жизнь человеческого рода, не будь их, и род людской вымрет; на них — любая семья, любое государство.
Восхвалить бесчисленные добродетели и высокое превосходство женщин — дело непомерное и самонадеянное, а предпочесть мужчинам женщин вроде уж и вовсе стыдно, даже как будто не по-мужски. Видимо поэтому, хотя немногие и пытались писать похвальное слово женщине, однако никто (сие мне достоверно известно) не осмелился признать ее превосходство над мужчиной. А молчанием отнять истинные и по праву приличествующие достойному полу хвалы, похитить у женщин заслуги и славу, сокрыв достоверную истину, считал я делом неблагодарным и святотатственным.
Все философы, если истолковывать их язык, полагают, что цель всегда первенствует в намерении и завершает исполнение. А женщина из трудов Божьих была введена Богом в мир последней, словно царица в царский дворец, для нее уготованный, украшенный и всяческими дарами изобилующий.
Все философы, если истолковывать их язык, полагают, что цель всегда первенствует в намерении и завершает исполнение. А женщина из трудов Божьих была введена Богом в мир последней, словно царица в царский дворец, для нее уготованный, украшенный и всяческими дарами изобилующий.
А женщинам, напротив, все свободные искусства и все добродетели и благодеяния обязаны своим процветанием; недаром сами названия искусств и добродетелей все женского рода. Замечательно, что даже части круга земного названы именами женщин: именем нимфы Азии, именем Европы, дочери Агенора, именем Ливии, дочери Эпафа, которую также звали Африкой.
Кроме восхитительной красоты, женщина наделена и неким иным преимуществом по сравнению с мужинами: ведь волосы у женщин такие длинные, что шатром прикрывают все нескромные части тела. Да и прикасаться к сим частям тела, отправляя естественные нужды, женщинам не приходится, не то, что мужчинам. К тому же природа одарила женщин удивительной пристойностью: самая стыдливая часть тела спрятана у нее внутри, в укрытом и безопасном месте, тогда как у мужчин фаллос нецеломудренно выявлен.
Cлайд с цитатой