Это новая форма нищеты. У тех нет ни гроша за душой, а у этих нет души.
Секс — это ведь просто. Взаимопонимание достигается сразу. Либо оба хотят отправиться вместе в постель, либо один не хочет. Но любовь...
Это новая форма нищеты. У тех нет ни гроша за душой, а у этих нет души.
Секс — это ведь просто. Взаимопонимание достигается сразу. Либо оба хотят отправиться вместе в постель, либо один не хочет. Но любовь...
— А знаете, что совершенно отсутствует у особей вашего пола?
Он взглянул на меня искоса. Я покачала головой.
— Невинность. Единственный раз, когда её можно заметить, это — когда женщина раздевается и не может поднять на тебя глаза.
— Все мужчины — подлецы.
Я ответила, подлее всего, что они способны улыбаться, признаваясь в этом.
Женщины, которых я любил, всегда упрекали меня в эгоизме. Это мой эгоизм привлекает, а потом — отталкивает их от меня. А знаете, что они принимают за эгоизм? Не в том дело, что я пишу картины по-своему, живу по-своему, говорю по-своему, — против этого они ничего не имеют. Это им нравится, даже возбуждает. Но они терпеть не могут, когда мне не нравится, что они сами не способны поступать по-своему.
— А вы верите в Бога?
— Не очень.
...
— А вы верите?
— Конечно. Я же — существо одушевлённое.
Бесполезно. Я не умею ненавидеть. Такое впечатление, что во мне ежедневно вырабатывается определённое количество доброты и благожелательности и им нужен выход. Если я их удерживаю в себе, они силком вырываются наружу.
Ничего не может быть отвратительнее, чем прятаться от жизни, которая тебя не устраивает. Но порой страшно подумать, с чем и как нужно бороться, если принимать жизнь всерьёз.
Он знает, что великие произведения искусства — велики, но «великое» — значит запертое в музеях и рассуждают о нем только ради показухи.
Почему живые, творческие, добрые и порядочные люди мучительно отступают перед бесформенной серой массой, заполоняющей мир?