Константин Костин. Ночь Калашматов

Например, мне нужна бумажка. Подтереть задницу. Я пишу служебку, где обосновываю необходимость такого действия. Визирую у генерала, начальника финансовой части, зама по бумажным вопросам. Вношу в свое заявление все исправления, которые они требуют, каждый раз распечатывая новую бумажку. Отправляю служебку в канцелярию. Там она лежит, если не потеряется. Месяц. Другой. Полгода лежит. Наконец, собирается Очень Компетентная Комиссия, которая решает, нужно мне задницу подтирать, или нет. Все это время генерал меня сношает: «а почему у тебя, Александр Игоревич, задница не вытерта?». А я ему отвечаю: «вопрос на рассмотрении в Очень Компетентной Комиссии». Генерал важно кивает головой и ставит меня в пример другим начальникам отделов. Даже награждает премией. В результате Очень Компетентная Комиссия решает в очередной раз оптимизировать расходы и не выдавать мне бумажку. В сухом остатке — потрачено полпачки бумаги, два кило тонера для принтера, три недели рабочего времени, получено несколько премий, но жопа осталась грязной.

0.00

Другие цитаты по теме

Что поделать, если законы принимают те, кто должен таблетки принимать.

Почему ты думаешь, что именно подкупил? Может, он их просто украл? Он же милиционер!

Что поделать, если законы принимают те, кто должен таблетки принимать.

С моим образом жизни я б и сам очень удивился, обнаружив себя на своем пятидесятом дне рождения.

Кто первый умер — тот и проиграл!

Без жрачки в нашем деле нельзя. Я пробовал. Дня не проходит — снова есть хочется.

Варварские обычаи, когда вся добыча племени распределялась поровну, канули в прошлое. Наступила новая эра — процветания и рыночной экономики. Отсюда и принципиальная разница между рабством и работой по патенту. Во втором случае это — оплачиваемое рабство.

Гений изобрёл колесо, а бюрократ — как ставить палки в колёса.

Главное стремление бюрократа — как можно лучше прикрыв задницу, залезть как можно выше по карьерной лестнице. Этот мотив подавляет все остальные.

Судьбы людские… Как много все мы можем сделать, чтобы они были светлее. А то и дело натыкаешься на страшную привычку. Чужую для нашего строя. Попросишь простую справку, и первая мысль, в ком закоренела эта привычка, сработает как рефлекс: есть ли хоть какая-нибудь возможность не дать? И найдет такую возможность и не даст. Не положено думать о человеке. Есть параграфы, там все сказано. Не положено помочь падающему, если он не кричит о помощи.

— …ведь он по этому поводу не обращался…

Мне трудно было уловить существо его доказательств. Слова у него сливались, и отчетливо звучало только это – «Не положено». Торжествующе, как победный клич: — Не положено!

А ведь должно быть наоборот: есть хоть малейшая просьба выполнить просьбу … — выполни.