Выглядело ли величественным презрение на его лице? А может, малодушием было его уважение к страданиям? Сердце его рыдает без причины, и когда для обладания самым изящным, что только есть на свете, начинает не хватать себя самого — он снова кладет руку на свой клинок.
Бывают такие моменты, когда лучше сказать: «Я — сумасшедший», — иначе невозможно вынести и понять самого себя....
— А что потом?
— А потом надо сказать себе: «Это они все сумасшедшие, а я нормальный».
Бытие не всегда пробуждает человека к жизни, иногда оно погружает его в сон, и лучше всех живет вовсе не тот, кто постоянно бодрствует, а тот, кто умеет вовремя забыться сном.
Смерть насылает на замерзающего в снегу неудержимую сонливость; жизнь прописывает стремящемуся к ней тот же рецепт. Воля к жизни заставляет человека как бы лишиться собственной воли.
Стань же морем, Убийца! Море — берегами очерченная безбрежность. Когда космос бросает тень на чистейшую голубую воду — это тень, которая существовала всегда.
Убивать — моё движение себя. Убивать — моё открытие себя. Мостик к давно забытому рождению. Как во сне — сколь прекрасен убийца в своём совершенстве посреди великого Хаоса... Убийца — изнанка Создателя. Эта великая Общность, когда Восторг и Уныние сливаются воедино...
Выяснилось, что взрослые, в отличие от детей, не умеют играть в однообразные, нескончаемые игры, а наши с Соноко свидания были неотличимы одно от другого, как тасуемые карты.
Cлайд с цитатой