Говорят, что хайку — это смерть. Первая строка произносится на границе жизни и смерти. Вторая настигает нас уже из небытия. Последняя примиряет с вечностью...
Я никогда не был любим, и полагал, что готов жить без этого.
Говорят, что хайку — это смерть. Первая строка произносится на границе жизни и смерти. Вторая настигает нас уже из небытия. Последняя примиряет с вечностью...
Каждый стих словно стремится вывернуться из лап небытия. Любое получившееся стихотворение — гимн жизни, спетый на зубах у смерти.
Всё произошло мгновенно, словно в этом не было человеческого решения. Словно всё было решено с первого слова, которое сказали не то Вы, не то я.
Поэтому я поклялся, что буду преследовать вас до конца своих дней, вы — моя добыча, если вы откажетесь от меня — я сломаю вам каждую кость, вырву их из грудной клетки и ворвусь туда песком, как в разоренный храм, чтобы понять, по ком рыдают мёртвые, чтобы ласкать каждый нерв вашего тела, чтобы быть с вами с изнанки кожи. Если ваш левый глаз будет превращать вас в истощенный труп, я вырежу его и войду в глазницу, а если вы умрёте — я достану вас с того света, и напомню о себе.
Я никогда не умирал -
ведь смерти нет.
Когда в меня вселялась тьма,
являлся свет.
Держа за руку — уводил,
как в детстве мать.
Я темноту давно забыл -
ей не догнать -
тебя... меня...
как леопарда воробью,
Адью.
Это похоже на книжки Джирайи-самы. Я ни одной не читал, потому что в Суне такая литература запрещена. Но мне пересказали две. У меня есть сюжет, однако никто не может написать его. Он о политике, государственной измене и любви. Там много крови. Я не умею писать книги, поэтому решил прожить то, что не даёт мне покоя.
Не воскресить гармонии и дара,
Поленьев треска, теплого угара
В том очаге, что время разжигало.
Но есть очаг вневременный, и та
Есть оптика, что преломляет судьбы
До совпаденья слова или сути,
До вечных форм, повторенных в сосуде,
На общие рассчитанном уста
Но есть вещи, которые ни с чем не спутаешь. Моя любовь к вам была такой огромной, сияющей, словно... выламывалась из моего тела, я был не в состоянии молча носить её в себе, она рвалась наружу как вопль радости, как... свет. Понимаете?
Ты в звуках пианино, в рифмах строк,
И в женственной гитары переливах.
Ты проводник, пушинка, лепесток,
Ты створка в любопытных объективах.
Еще ты не остывшее тепло,
Событие, оставившее след.
Есть много тех, кому не повезло –
Уйдут – и всё –
Нигде их больше
НЕТ.
Сонет — монета, и на ней портрет
Души. На обороте же прочтите:
Он плата ли за гимн, что Жизнью спет,
Приданое в Любви роскошной свите,
Налог ли Смерти, собранный Хароном
У пристани, под чёрным небосклоном.