Фридрих Вильгельм Ницше. По ту сторону добра и зла

Есть два вида гения: один, который прежде всего зарождает, оплодотворяет и хочет оплодотворять, другой же охотно дает себя оплодотворять и рождает. Точно так же и среди гениальных народов есть такие, которым выпала на долю женская проблема беременности, тайная задача образовать, вынашивать, заканчивать — греки, например, были народом такого рода ; и другие, которые сами должны оплодотворять и делаться причиной нового уклада жизни, — как, например, евреи. Есть народы, которые мучаются и возбуждаются неведомой горячкой и, неудержимо выходя из себя, влюбленные и сладострастные по отношению к чуждым расам , и при этом властолюбивые, как всё, что чувствует в себе полноту сил к оплодотворению, и, следовательно, сознает себя существующим по «милости Божией». Эти два рода гения ищут друг друга, как мужчина и женщина; но они так же не понимают друг друга, как мужчина и женщина.

0.00

Другие цитаты по теме

На свете нет моральных явлений, есть только моральное истолкование явлений.

Один — ищет акушера для своих мыслей, другой — человека, которому он может помочь разрешиться ими: так возникает добрая беседа.

Стыдиться своей безнравственности – это одна из ступеней той лестницы, на вершине которой стыдятся также своей нравственности.

Привлекательность познания была бы ничтожна, если бы на пути к нему не приходилось преодолевать столько стыда.

Независимость — удел немногих. Она — привилегия сильных.

«Это не нравится мне». — «Почему?» — «Потому, что я не дорос до этого». Ответил ли так когда-нибудь хоть один человек?

Мы поступаем наяву так же, как и во сне: мы сначала выдумываем и сочиняем себе человека, с которым вступаем в общение, — и сейчас же забываем об этом.

Душа, чувствующая себя любимой, но не любящей, обнажает свои подонки: все низменное в ней всплывает.

Стремление к «свободе воли» в том метафизическом чрезмерном смысле, который к сожалению еще господствует в головах полуобразованных людей, стремление нести на себе последнююю и полную ответственность и избавить от нее Бога, мир, предков, общество — есть ни что иное, как потребность быть causa sui и желание с более, чем мюнхгаузенской отвагой, вытянуть себя за волосы из болота небытия в бытие.

Лишь поскольку гений в акте художественного порождения сливается с тем Первохудожником мира, он и знает кое-что о вечной сущности искусства, ибо в этом последнем состоянии он чудесным образом уподобляется жуткому образу сказки, умеющему оборачивать глаза и смотреть на самого себя; теперь он в одно и то же время субъект и объект, в одно и то же время поэт, актёр и зритель.