Если я лгу, то я говорю правду, а если я говорю правду, то я лгу. Высказывание, одновременно являющееся и истинным, и ложным.
Истина — пробный камень самой себя и лжи.
Если я лгу, то я говорю правду, а если я говорю правду, то я лгу. Высказывание, одновременно являющееся и истинным, и ложным.
Если бы ложь, подобно истине, была одноликою, наше положение было бы значительно легче. Мы считали бы в таком случае достоверным противоположное тому, что говорит лжец. Но противоположность истине обладает сотней тысяч обличий и не имеет пределов.
Истина, это что-то вроде сладкого куска пирога или шоколада, когда снимается обертка. Так же, как кожа, необходимая для защиты плоти и крови, ложь нужна, чтобы защитить правду.
Есть одна конкретная величина, показывающая нам разницу между ложью и истиной. Ложь приносит шум. А истина всегда тихая.
Правда ранит, знаю. Биологически это объяснимо: мозг обрабатывает звуки быстрее световых образов, но скорость света выше, вот мозг и мечется, дабы мир воспринимался цельно. Только когда человек находится в тридцати метрах от нас, мы видим и слышим окружающее таким, какое оно есть. Лишь тогда мозг, звуки и образы гармонично сливаются. Остальное время мы живем в окружении лжи. Ложь и делает мир осмысленным, а правда ранит.
— Я говорил с Эндером и его сестрой Валентиной. Она историк.
— Что это значит?
— Она изучает разные книги, чтобы поближе познакомиться с историей человечества, а потом пишет истории о том, что ей удалось отыскать, и передаёт остальным людям.
— Но если истории уже кем-то изложены, зачем она переписывает их?
— Потому что их не так поняли. Она помогает людям лучше понять их.
— Раз уж жившие в те времена не сумели разобраться, как она, пришедшая через века после случившегося, может что-то понять?
— Я и сам задал ей тот же вопрос, а Валентина сказала, что она не всегда толкует их буквально. Прежние писатели руководствовались тем, что было важно для их эпохи, а она представляет прошлое так, как оно должно выглядеть в глазах людей её эпохи.
— Значит, история не остается прежней?
— Нет.
— Но каждый раз они принимают её за правдивое освещение событий?
— Валентина что-то такое объясняла насчет того, что некоторые истории могут быть истинными, а другие — правдивыми. Я, правда, ничего не понял.
— Почему они сразу не запоминают истории во всех подробностях? Тогда бы им не пришлось постоянно лгать друг другу.