В ночь, когда приходит куджу, ты спишь как мёртвый.
Цена человеческой жизни стоит того, чтобы рискнуть. Ради того, что твоему сердцу желанно.
В ночь, когда приходит куджу, ты спишь как мёртвый.
Цена человеческой жизни стоит того, чтобы рискнуть. Ради того, что твоему сердцу желанно.
Ни один живой организм не в состоянии долго выносить абсолютную реальность и оставаться здоровым; даже птицы и кузнечики, по-видимому, иногда грезят.
Даже смерть не казалась теперь такой уж страшной. В конце концов она придет ко всем. Зачем бояться её раньше времени?
Страх — усугубляющееся с каждым днём сознание, что твоему телу осталось на земле лишь готовиться к смерти, — захлопывает дверь в сон.
Ветер стонал. Капризные его порывы то и дело хватали дурманящий дым и, кружась, обвевали стрелка. И иногда клубы дыма прикасались к нему. Они творили сны, подобно тому, как едва уловимое раздражение творит жемчужину в ракушке устрицы.
Вот теперь ему стало по-настоящему страшно. Страх мягко просачивался через кожу и заполнял все пустоты внутри чёрным дымом.
И когда ветеринар сказал: «Собаку надо усыпить, мой мальчик. Ты понимаешь, почему?», он поцеловал Чоппера, но не проронил ни единой слезы. Мать плакала, но через три дня Чоппер для нее ушел в туманное прошлое, а для Марка он не уйдет туда никогда. Вот в чем ценность умения не плакать.
Ничем не может владеть человек, пока боится смерти. А кто не боится её, тому принадлежит всё.