Долгая и уродливая взрослая жизнь.
Все друг друга считают обманщиками. И всё равно улыбаются и делают реверансы.
Долгая и уродливая взрослая жизнь.
Мы совершаем все те же ошибки, которые совершали еще пещерные люди.
Так, может быть, это наше призвание: воевать, ненавидеть и мучить друг друга...
– Я покончил с жаждой физической власти и собственническим инстинктом, – шепчет Тайлер, – потому что только через саморазрушение я смогу прийти к власти над духом.
Никаких духов нет. Когда человек умирает, он умирает. После смерти нет никакой жизни. Смерть – это смерть. Люди, которые утверждают, что они видят духов, просто привлекают к себе внимание. Хотят показаться интереснее, чем они есть. Люди, которые верят в реинкарнацию, просто откладывают настоящую жизнь на потом.
Мы можем растратить все наши жизни, позволяя миру диктовать нам, кто мы есть. Нормальные или ненормальные. Святые или сексоманы. Герои или жертвы. Позволяя истории рассказывать нам, какие мы плохие, или какие хорошие. Позволяя нашему прошлому решать наше будущее. Или можем решать сами. И может быть, наше дело — открыть что-нибудь получше.
Что бы хорошее или плохое со мной не произошло, мой способ не слишком бурно реагировать, ну, типа отстраниться от своих эмоций — подобрать к этому идеальный саундтрек.
Не важно, делаешь ли ты что-то. Если никто не замечает, твоя жизнь равна одному большому нулю. Ноль. Ничто.
... у вас нет власти над жизнью и смертью, разве что только тогда, когда вы заказываете в Макдоналдсе гамбургер.