— А вот я когда слушаю, у меня лицо недружелюбное?
— Не знаю. А почему ты спрашиваешь?
— Да мне на работе...
— А вот знаешь, недружелюбное.
— Правда? Начальница меня за это невзлюбила.
— Чего?! Так нечестно. Ты же неспециально. Это как инвалидность. Засуди её.
— [улыбается] Так, всё. Я вешаю трубку.
Вечер был лучше, чем я ожидала. Но я пойму, как к тебе отношусь, когда немножко протрезвею.
Да, бывают люди, которые борются против голода во всём мире и прочей чуши, а есть вроде тебя — с настоящими проблемами.
Гулянья, доказывал он, удовлетворяют глубокие и естественные потребности людей. Время от времени, утверждал бард, человеку надобно встречаться с себе подобными там, где можно посмеяться и попеть, набить пузо шашлыками и пирогами, набраться пива, послушать музыку и потискать в танце потные округлости девушек. Если б каждый человек пожелал удовлетворять эти потребности, так сказать, в розницу, доказывал Лютик, спорадически и неорганизованно, возник бы неописуемый хаос. Поэтому придумали праздники и гулянья.
Россия — это континент, который притворяется страной, Россия — это цивилизация, которая притворяется нацией.
Баба, фраер, чисто мент — пирожок для вора,
Келешуй, браток, момент, вот тебе контора,
Замутить их надо в дело, чтобы рыбку съели смело,
И рамсы втереть умело, что к чему.
— Зачем ты к нему пошла?
— А кто ему строил глазки? И он с тебя глаз не спускал. Раз он не женат, смело окучивай!
— Джули, мне нравится мистер Делфино, честно, просто я еще не созрела для романа.
— Ой, вылезай из скорлупы! Скажи, когда у тебя в последний раз был секс?
— ...
— Сердишься, что спросила?
— Нет, стараюсь вспомнить.
— Да, я тоже не помню хорошего в детстве.
— А я-то думал ты в Кембридже родился и вырос.
— Восточный Бруклин, Нью-Йорк.
— Да ну!? Правда?
— Ага.
— Ты что, вообще не выходил из дома?
— Не часто. Зато я смог выбраться из квартала живым.
Cлайд с цитатой