— Относись к жизни с юмором. Легче будет. Говорят, смех жизнь продлевает.
— Смех не продлевает жизнь. Я смеялся, а в это время мою дочь убивали.
— Относись к жизни с юмором. Легче будет. Говорят, смех жизнь продлевает.
— Смех не продлевает жизнь. Я смеялся, а в это время мою дочь убивали.
Большинство треков со смехом на телевидении было записано в начале пятидесятых. То есть, почти все люди, смех которых ты слышишь, сейчас мертвы.
Нечего плакать нам о смерти
Сядем пить пиво в первых рядах
Рядом с богами – рядом с бессмертьем
Мы умираем, смерти смеясь!
А вы знаете, у меня есть знакомый. Так вот, у него есть собственная теория о том, что в компании, в которой больше трех человек, в процессе посиделок разговор всегда заходит о смерти...
Во всех концах света люди ждут счастливого стечения обстоятельств. Они будто находятся на чердаке со своими мыслями, страхами, кучей ненужного хлама. И эта длинная ночь лишь для немногих становится утром. Кому-то не суждено увидеть рассвет. И только лестница, ведущая в подвал, для них — единственный выход из бесконечного ожидания. Этот чердак больше не ваш. И эта дверь в подвал для вас не откроется. Вы живы!
Боже мой, смейся. Я смех пригублю.
Горестный смех твой — единственный яд мой. Плач, Боже мой. Я другую люблю.
Вечно, до смерти, всю смерть безвозвратно.
Я смахиваю бокал со стола и несусь прочь, прочь – куда? – к людям, к людям, к свету, к свету, – только прочь отсюда; затравленный ноябрьским ужасом, этой туманной могилой безысходности, несусь туда, где свет, шум, люди, где громко звучит музыка и раздается смех, и я пью и пью, пока хмель своими мягкими топориками не сваливает меня с ног…
Нужно смеяться прежде, чем станешь счастливым, из опасения умереть, так и не рассмеявшись.
Когда я нес его на руках, он даже не думал ни плакать, ни кричать. Он спросил меня: «Ты меня спасаешь?» Я не успел ответить, его забрали. Я стоял с пачкой денег в руках и плакал. Мне было страшно. Страшно, потому что я ни грамма не жалел о том, что сделал. Спасая свою жизнь, я отдал чужую. Только вот сейчас мне еще страшнее. Потому что я понял, что я не один такой...
Нужно смеяться прежде, чем станешь счастливым, из опасения умереть, так и не рассмеявшись.