Ее так же трудно сдвинуть с места, как увязшую в грязи телегу, — она только о муже своем и думает. Ни ухаживание, ни проповеди, ни даже громы небесные не смогут расшевелить женщину, именно когда ей больше всего нужно, чтобы ее расшевелили.
... и её смех, в котором словно изливалась её душа, — смех женщины, идущей рядом с любимым человеком, который избрал её среди всех других женщин; ничто в мире не сравнится с этим смехом.