Его заколол штыком поляк, не желавший воевать по соображениям морали.
— Пустота. Небытие. Кромешный мрак.
— Ты о чем?
— Просто строю планы на будущее.
Его заколол штыком поляк, не желавший воевать по соображениям морали.
— О Соне что-нибудь слышно?
— Только то, что она несчастлива с Восковцевым и каждый день принимает любовников.
— Простите, что принимает?
— Любовников.
— Борис хочет уйти из жизни! На прошлой неделе он уже пытался себя убить: сел рядом с армянином и стал дышать одним с ним воздухом!
— Помнишь Раскольникова, нашего соседа?
— Конечно, а что с ним?
— Он убил двух женщин. Так говорят братья Карамазовы.
— Боже мой! Я помню, он был таким спокойным подростком! В него что, вселились бесы?
— Нет, скорее он просто идиот.
— Наверное, он чувствовал себя униженным и оскорбленным.
— Может быть. К тому же он был игрок.
— Ну, прямо какие-то записки из сумасшедшего дома...
Мой же час пробьет завтра, в шесть утра. Он должен был пробить в пять, но у меня толковый адвокат — отвоевал мне целый час.
— Конечно, Бог есть! Мы созданы по его подобию!
— И я тоже? Посмотри на меня, думаешь, он тоже носил очки?!
— Не в такой оправе.
— Что такое еврей?
— Ты никогда не видел евреев? Вот, у меня есть рисунки. Это евреи.
— Вот это да! Они все с рогами?
— Нет, это русские евреи. А немецкие евреи в полосочку.
— Приходи ко мне завтра в три.
— Я не могу.
— Прошу вас!
— Это безнравственно. Во сколько?
— Кому судить о нравственности?
— Нравственность категория субъективная.
— Но субъективность категория объективная.
— Нормы нравственности относятся к явлениям, которые существуют только в относительном дуализме!
— Но не в рамках онтологического существования.
— Может, не стоит так много говорить о сексе?!