У многих пар препятствием на пути к браку является неспособность действовать, принимать решения, брать на себя обязательства. Подобный паралич воли, обычно переживаемый той стороной личности, которая пребывает в отрочестве или девичестве, удерживает человека, не давая ему выбрать окончательное направление в жизни, в состоянии меланхолии и размышлений о несбыточном так, как если бы на его творческие возможности было бы наложено заклятие.
Когда мужчина или женщина ищут спутника жизни, они стремятся обрести божество в душе другого человека. Но ведь любящий человек тоже смертен и живёт в мире обыденного, и сравнение с мечтой о любви на небесах неизбежно приводит к разочарованию. Именно поэтому в немецком романизме возвышенную любовь всегда завершает Liebestod (любовь-смерть), как, например, в операх «Тристан и Изольда», «Летучий голландец», «Лебединое озеро».
Я была околдована чарами вина — зелья, которое впервые привело меня в восторженное ожидание вечно парящей в небесах крылатой любви и сулило всеобщее единство, — напитка, который позднее стал для меня смертельно опасным ядом.
Научиться любить — значит научиться жить в двойственном мире: в противостоянии между жизнью и смертью, между нашими желаниями и необходимостью что-то отдавать взамен, в мире, где мы, полные тревоги, держимся за наши ожидания, но в то же время вынуждены с ними расставаться.
Он всегда ссорился с женщинами, которых любил, он всегда питал к ним слишком сильные чувства и слишком много от них требовал, до тех пор, пока любовь не оказывалась изъеденной ржавчиной непрерывных раздоров.
Брак — это когда твоя любимая девушка постепенно превращается сначала в командира, потом в коменданта гарнизона, а заканчивает начальником гауптвахты.
... жена не раба, а товарищ и помощник мужа, призванный делить с ним поровну все радости и печали. Как и муж, жена имеет право идти собственным путём.
— О, это же мое поющее кольцо! Одень его на палец.
— Ну хорошо, я его примерю... Ведь я не замужем?
— Это поправимо — нашему ребенку нужен отец.
— Я не собираюсь заводить детей!
— Слишком поздно...
Мне кажется, в наше время люди ждут от супружества слишком многого. Они ожидают совершенства. Каждая минута их брака должна быть блаженством. Но это встречается только в кинофильмах или телешоу. В жизни все иначе. Сара верно сказала: «Двадцать минут здесь, сорок минут там», а вместе эти минуты выливаются в нечто прекрасное. Трюк заключается в том, чтобы не посылать всё к черту, когда что-то не ладится. Нет ничего страшного ни в том, что супруги спорят, ни в том, что один другого беспокоит или понукает. В этом тоже проявляется их близость. Но радость, которую ты получаешь от этой самой близости, — то, что ты чувствуешь, когда смотришь на своих детей или, проснувшись утром, улыбаешься своей жене, и она улыбается тебе в ответ, — эта радость по нашей традиции и есть благословение. А люди об этом забывают.
Все женщины Советского Союза были влюблены в Боярского и мечтали быть на месте мамы. Когда он выходил из подъезда, бросались под ноги: «Миша, Миша, я хочу от тебя детей! Миша!..» А мама даже ухом не повела ни разу. Она говорила: «И что? Ведь я — самая красивая, самая лучшая и прекрасная женщина на свете». И всё... Не поспоришь...
Cлайд с цитатой