Говорю один, сам с собой, в двух шагах от смерти и все-таки лицемерю... О, девятнадцатый век!
Люди видят, что вам не доставляет удовольствия, когда они заговаривают с вами, а в такой общительной стране, как наша, вы осуждены быть горемыкой, если не заставите себя уважать.