Анекдот — кирпич русской истории.
0.00
В борьбе против гигантской власти мало одной военной храбрости, потребно еще и гражданское мужество; надобно заранее приучить себя к сей мысли: я погибну, если начну действовать; пусть другие заканчивают.
Максим Горький (Алексей Максимович Пешков)
Другие цитаты по теме
Cлайд с цитатойС.-Петербургская крепость, напротив дворца царя, есть отвратительный памятник самодержавия, как фатальный знак, что они не могут существовать один без другого. Привычка видеть перед глазами казематы, где стонут жертвы самовластия, должна в конце концов притупить сочувствие к страданию ближнего.
История России движется не по спирали. Весь мир вот по спирали, а мы своим путём. Мы — по кругу. Рассвет, обед, закат – и полночь, чёрная, как могила. Отпели казненных – и опять рассвет. Важно, что бы наши дети это знали. А форма подачи – она тут не так важна.
Конституция, заключающая в себе формы республиканского правления для России и получившая одобрение многих знаменитых публицистов — английских, французских и германских. Принята была единодушно членами Южного общества.
70 лет я был врагом своим, испачкан кровью,
Репрессирован, крылья свободы сломаны.
Молчу, втихую плачу, потом прощаю,
Я безволен, как раб. Я силён, как Бог!
И кто посмеет посягнуть на жизнь мою — того не станет,
Я и есть тот великий русский народ!
Российская история никак не может стать собственно историей. Уже много лет она политически актуальна.
Тайное Общество никогда не имело целью цареубийства, так как его цель более благородна и возвышенна. Но, впрочем, эта мысль не представляет ничего нового в России — примеры совсем свежи!
Со времён Ивана Грозного Русь и Россия считают историей только то, что происходит к западу от Москвы. Но Европа почему-то не способна ассимилировать Россию, а вот Азия — способна.
До 1917 года вывоз валюты из страны был отчасти обусловлен тем, что более миллиона русских жили за границей, в Западной Европе, а источники их средств существования находились в России. Большая часть ( две трети) «контрреволюционных эмигрантов» выехала из России задолго до февральской революции, а вовсе не «бежала от большевистского террора».