Принято считать, что на войне взрослеют. Это ошибка. На войне стареют. А когда возвращаются — если возвращаются, — то возвращаются к той жизни, где не бомбят и не стреляют, а ходят на работу, любят и учатся. Но как раз всего этого вернувшиеся и не умеют. И потому они в мирной жизни второгодники.
Пока мы про человека помним, он для нас живой. Вот когда забываем про кого-нибудь, то и живого как не было, умирает для нас этот человек, и в нас что-то умирает от этого, чтобы остальному в нас жить.
Фантазия — это прозрение. Фантазия — это когда вообразишь несусветное, и это оказывается правдой.
Всякое творчество — это открытие связей. И потом, истина не добывается поправками, и потому истину нельзя добыть ползя. В конце дороги надо взлететь.
Человек отличается от животного тем, что признает существование чуда. То есть явления, которое может быть объяснено только задним числом.
Сказано — возлюби ближнего как самого себя. А разве мы себя любим? Хуже врагов у нас нет, чем мы сами.
Сказано — возлюби ближнего как самого себя. А разве мы себя любим? Хуже врагов у нас нет, чем мы сами.
Никто не знает, почему мужчине и женщине надо быть вместе. Потому что хочется? А если перестало хотеться? Надо бороться с собой? А кому из них? Тому, кому первому перестало хотеться? А можно жить с тем, кто с собой борется?
Искусство — нарушение системы. Хоть в чём-нибудь. Иначе зачем ты в искусстве, если тебе своего сказать нечего?
Эти люди — русские ли, латыши, французы или американцы — жили в наших молодых сердцах, овеянные особой романтикой, а их доблесть и мужество служили примером для подражания.
Cлайд с цитатой