— ... уверен, у неё есть прошлое.
— Как и у большинства красивых женщин.
— ... уверен, у неё есть прошлое.
— Как и у большинства красивых женщин.
... Одна из тех весьма современных женщин, которые считают, что новое разоблачение грехов им так же к лицу, как новая шляпка, и щеголяют в обеих обновках, совершая свой ежедневный моцион в парке в пять тридцать вечера. Я уверен, что она обожает скандалы, и если ее что то в них и не устраивает, так это только то, что их у неё недостаточно.
— Нельзя судить человека только по его прошлому.
— Наше прошлое — это мы сами. Как еще судить о людях, если не по их прошлому?
Почему вы, женщины, не можете любить нас такими, как мы есть, со всеми нашими недостатками? Зачем вы ставите нас на пьедестал? У нас у всех ноги из глины, как у женщин, так и у мужчин; но мужчина любит женщину, зная все ее слабости, все ее причуды и несовершенства, — и, может быть, за них-то он ее больше всего и любит.
Прошлым вечером на ней было слишком много румян и не слишком много одежды. Это первый признак отчаяния у женщины.
Ах, в жизни женщины есть только одна настоящая трагедия. То, что для нее прошлое — это всегда ее любовник, а будущее — это, как правило, ее муж.
У многих женщин есть прошлое, но у нее их, говорят, не меньше дюжины, и ни в одном нет причин сомневаться.
Экая досада. Никого нет, не с кем поговорить. А у меня столько интересных новостей. Я сейчас как экстренный выпуск какой-нибудь газеты.
Истинная любовь прощает все преступления, кроме преступления против любви. Она освящает всякую жизнь, кроме жизни без любви. Такова любовь мужчины. Она шире, добрее, человечнее, чем любовь женщины. Вы думаете, что делаете из нас идеал. А вы только творите себе ложные кумиры. Ты из меня сотворила себе ложный кумир. А у меня недостало мужества сойти вниз, показать тебе мои раны, признаться в своих слабостях.
Мне нравится говорить ни о чём — это единственное, в чём я разбираюсь.
(Я люблю говорить ни о чём, отец. Это единственное, о чём я что-нибудь знаю.)