Расписаны души случайными встречами,
Звонкими нотами сердце шумит.
На авансцене стою незамеченный.
Зала не видно — засвечен, молчит.
Расписаны души случайными встречами,
Звонкими нотами сердце шумит.
На авансцене стою незамеченный.
Зала не видно — засвечен, молчит.
Сколько часов нам с тобою отведено?
Сколько часов с тобой прожили мы?
Я не хочу чтобы были потеряны
Те, остальные часы.
Стройными ножками души истоптаны,
Сердце помадой измазано всё.
В памяти сушится рядом с колготками
Самое светлое чувство моё.
Как душу удержать мне, чтоб она,
с тобой расставшись, встречи не искала?
О если бы, забытая, одна,
она в дремучем сумраке лежала,
запрятанная мной в тайник такой,
куда б ничто твоё не проникало!
Но как смычок, двух струн коснувшись вдруг,
из них единый исторгает звук,
так ты и я: всегда звучим мы вместе.
Кто трогает их, эти две струны?
И что за скрипка, где заключены
такие песни?
Второй вечер сиял. Насколько тосклив был первый, настолько ослепителен второй. Потому что в тот вечер мы предавались волшебным грезам. Ты еще помнишь, как я зашел за Тобой? Вечернее солнце бросало прощальные лучи на колокольню, играя на циферблате и стрелках золотых часов. Неторопливой волшебной походкой Ты шла мне навстречу – о, как я люблю Твою походку! Вечерняя заря неповторимо прекрасного дня бросала блики на Твои волосы, устилала нежным сиянием дорогу под твоими ногами. Снова в опускающемся вечере зазвучали мелодии – старые песни и мотивы. И затихающие звуки неожиданно рождали отклик в моей душе…
Ведь прожитые дни не проходят бесследно, они прикипают к нашей душе, и только чрезвычайные обстоятельства могут побудить человека избавиться от груза прошлого.
Я грущу. Если можешь понять
Мою душу, доверчивую, нежную,
Приходи ты со мной попенять
На судьбу мою, странно мятежную.
Женщине, если она человек, мужчина нужен, как роскошь, — очень, очень иногда. Книги, дом, забота о детях, радости от детей, одинокие прогулки, часы горечи, часы восторга, — что тут делать мужчине?
У женщины, вне мужчины, целых два моря: быт и собственная душа.