Ничего, — говорил ей папочка, когда они были ещё в Порт-сити и, как дураки, думали, что в безопасности. — Ты — сжигающая огнем, милая. Просто большая зажигалка.
Мозг — это та сила, которая может сдвинуть мир.
Ничего, — говорил ей папочка, когда они были ещё в Порт-сити и, как дураки, думали, что в безопасности. — Ты — сжигающая огнем, милая. Просто большая зажигалка.
Не нравилось ему, что его называют зверем, но он не мог утверждать, что чем-то от него отличается: кислород и пища — внутрь, углекислый газ и дерьмо — наружу, чем не зверь?
Знаешь ты, что весна
Поздняя без конца
В дверь стучит, торопя,
И любовь ожила.
Знаю я, нельзя любить без тепла,
Просто поздняя ты любовь моя.
Я хотел быть с тобою, но по приметам дождей твои следы превратятся в мишуру фонарей, не оставляя ничего, сжигая в пепел мосты.
И кто-то это читает, но, к сожаленью…
Фермеры, а не охотники, как я уже говорил, они знали только одно: уходил от них зверь — не человек.
— Султанша. Что-то случилось?
— Это мое первое и последнее откровение тебе, Дервиш.
— Что это значит? Что Вы…
— Слушай меня. Услышь меня и узнай. Эта ноша слишком тяжела. Я никогда такой ноши не носила. Оставь, пусть она немного станет легче. Ты… Ты… Ты – небо, Дервиш. Ты – свобода. Ну а я – султанша, которая навеки в клетке, я пленница. А чувства мои – путь, идущий в никуда. Бездонная яма. И знай… знай, что я пройду этот путь до конца. Я буду цвести в этой яме, Дервиш. До тех пор, пока не войду в могилу и не буду всеми забыта.
Иногда, особенно в последнее время, мне так хочется, чтобы мы вновь стали молодыми, когда все грязные карты, которые могла выбросить нам жизнь, ещё лежали в колоде.