Есть люди — их ужасно много,
Чьи жизни отданы тому,
Чтоб обосрать идею Бога
Своим служением ему.
Есть люди — их ужасно много,
Чьи жизни отданы тому,
Чтоб обосрать идею Бога
Своим служением ему.
Вот Вальдаброн-язычник мчится в бой.
Воспитан был им встарь Марсилий злой.
В четыреста судов он водит флот.
Он вождь всех сарацинских моряков.
Взял Иерусалим изменой он,
И Соломонов храм им осквернен,
И патриарх убит пред алтарем.
Ему поклялся в дружбе Ганелон.
Он наградил предателя мечом.
Под ним скакун по кличке Грамимон.
Быстрей, чем сокол, этот борзый конь.
Язычник мчит на нем во весь опор
Туда, где рубит мавров дук Самсон.
Он щит ему разбил, прорезал бронь,
Вплоть до значка копье вогнал в него.
Сшиб пэра и кричит над мертвецом:
«Арабы, в бой! Мы верх возьмем легко!»
Французы молвят: «Горе, пал барон!»
Аой!
С азартом жить на свете так опасно,
любые так рискованны пути,
что понял я однажды очень ясно:
живым из этой жизни — не уйти.
... многие стали ходить в храмы строго раз в неделю — словно исполняя скучную и малопонятную повинность.
Как заметил сэр Ричард Стил, разница между католической и англиканской церковью состоит в том, что первая считает себя непогрешимой, а вторая — что она никогда не ошибается.
Прежде всего ты должен уяснить себе следующее. После падения Римской империи приверженцы христианской религии объявили всех древних языческих богов демонами. По прошествии веков бесполезно даже пытаться объяснить им, что их Христос не кто иной, как тот же бог лесов и рощ, умирающий и воскресающий, как это делали до него Дионис или Осирис. И что Богоматерь – это та же самая Великая Мать, которой поклонялись испокон веков. Настала новая эра, а с нею пришли новые убеждения и верования. Нас стали воспринимать как дьяволов, никак не связанных с тем, во что теперь верили люди. Древние знания были преданы забвению либо понимались совсем по-иному.
— Почему при таком богатстве возможностей человек выбирает путь наёмного убийцы?
— Был вариант в священники.
Хотелось быть любимым и любить,
хотелось выбрать жребий и дорогу,
и теми я порой хотел бы быть,
кем не был и не стану, слава Богу.
Любая религия без любви и сострадания — это ложь.
(Любая религия без любви и сострадания — ложная.)
Древние греки поселили своих богов на горе Олимп. Но, поднявшись на вершину этой горы, греческие пастухи ничего божественного там не нашли. Тогда бог был водворен на небеса — и что же? Его, как выяснилось, не оказалось и там. Да и Земля, в действительности, выглядела совсем не так, как представляло её священное писание.
Раз от раза, из века в век повторялось одно и то же: в противоборстве религии и знания верх одерживало последнее. И тогда теологии оставалось только одно: за неимением других аргументов прибегать к помощи инквизиции или репрессивного государственного аппарата.