Служенье муз не терпит суеты;
Прекрасное должно быть величаво:
Но юность нам советует лукаво,
И шумные нас радуют мечты...
Мне бой знаком — люблю я звук мечей:
От первых лет поклонник бранной славы,
Люблю войны кровавые забавы,
И смерти мысль мила душе моей.
Во цвете лет свободы верный воин,
Перед собой кто смерти не видал,
Тот полного веселья не вкушал
И милых жен лобзаний не достоин.
В те дни, когда мне были новы
Все впечатленья бытия —
И взоры дев, и шум дубровы,
И ночью пенье соловья, —
Когда возвышенные чувства,
Свобода, слава и любовь
И вдохновенные искусства
Так сильно волновали кровь,
Часы надежд и наслаждений
Тоской внезапной осеня,
Тогда какой-то злобный гений
Стал тайно навещать меня.
Печальны были наши встречи:
Его улыбка, чудный взгляд,
Его язвительные речи
Вливали в душу хладный яд.
Неистощимой клеветою
Он провиденье искушал;
Он звал прекрасное мечтою;
Он вдохновенье презирал;
Не верил он любви, свободе;
На жизнь насмешливо глядел —
И ничего во всей природе
Благословить он не хотел.
Но вас я вижу, вам внимаю...
И что же? Слабый человек!
Свободу потеряв навек,
Неволю сердцем обожаю.
В дверях эдема ангел нежный
Главой поникшею сиял,
А демон мрачный и мятежный
Над адской бездною летал.
Дух отрицанья, дух сомненья
На духа чистого взирал
И жар невольный умиленья
Впервые смутно познавал.
«Прости, — он рек, — тебя я видел,
И ты недаром мне сиял:
Не все я в небе ненавидел,
Не все я в мире презирал».
Веленью Божию, о муза, будь послушна,
Обиды не страшась, не требуя венца,
Хвалу и клевету приемли равнодушно
И не оспаривай глупца.
Мимо нас чередою проносятся дни суетливые,
Закусив удила́, мы пытаемся всюду успеть.
Ну, а где-то покой, и деревья стоят молчаливые,
Начиная от ветра о чём-то своём шелестеть.
А мне так хочется, а мне так хочется
Из суеты уехать в одиночество.
От разукрашенных бензином луж
Хочу сбежать в нетронутую глушь.
Чтобы дым над трубой, чтобы рядом с избой
Утопала в снегу тишина.
Чтобы ты, чтобы я и гитара моя,
Да бутылка хмельного вина.
В печальной праздности я лиру забывал,
Воображение в мечтах не разгоралось,
С дарами юности мой гений отлетал,
И сердце медленно хладело, закрывалось.
Вас вновь я призывал, о дни моей весны,
Вы, полетевшие под сенью тишины,
Дни дружества, любви, надежд и грусти нежной,
Когда поэзии поклонник безмятежной,
На лире счастливой я тихо воспевал
Волнение любви, уныние разлуки –
И гул дубрав горам передавал мои задумчивые звуки.
В печальной праздности я лиру забывал,
Воображение в мечтах не разгоралось,
С дарами юности мой гений отлетал,
И сердце медленно хладело, закрывалось.
Вас вновь я призывал, о дни моей весны,
Вы, полетевшие под сенью тишины,
Дни дружества, любви, надежд и грусти нежной,
Когда поэзии поклонник безмятежной,
На лире счастливой я тихо воспевал
Волнение любви, уныние разлуки –
И гул дубрав горам передавал мои задумчивые звуки.
Напрасно! Я влачил постыдной лени груз,
В дремоту хладную невольно погружался,
Бежал от радостей, бежал от милых муз
И – слезы на глазах – со славою прощался!
Но вдруг, как молнии стрела,
Зажглась в увядшем сердце младость,
Душа проснулась, ожила,
Узнала вновь любви надежду, скорбь и радость.
Cлайд с цитатой