Существует миллион доступных тебе вещей и ещё миллион недоступных. Конечно, это не весело, но так устроен мир.
— Похоже, в вас всё больше и больше человеческого.
— Не вижу смысла стоять здесь и выслушивать оскорбления.
Существует миллион доступных тебе вещей и ещё миллион недоступных. Конечно, это не весело, но так устроен мир.
— Похоже, в вас всё больше и больше человеческого.
— Не вижу смысла стоять здесь и выслушивать оскорбления.
— Хорта — чрезвычайно разумное и чувствительное животное с безупречным вкусом.
— Потому что вы ей понравились?
— Знаете, капитан, моя скромность...
— ... не выдерживает близкого рассмотрения, мистер Спок.
— Логика и практическая информация здесь, видимо, неприменимы.
— Вы это признаёте?!
— Отрицать факты было бы нелогично.
Женщины на вашей планете ведут себя логично... но других таких планет в нашей галактике нет.
— Умирать душой вместе с ближним... неужели вы нам такого пожелали бы?
— Может, тогда ваша история была бы менее кровавой.
— Позвонишь маме?
— Конечно, я всегда звоню в этот день... И я на год старше.
— Да, время не остановить.
— Я пережил его на один год. Он вступил в Звёздный Флот потому, что верил в него. А я – на спор.
— Ты вступил, чтобы доказать, что достоин его. И потратил всё это время, пытаясь быть Джорджем Кирком. А теперь задумался, что значит быть Джимом? Ты знаешь, зачем ты здесь.
— Забавно. Шеф Вандерберг сказал о хортах то же самое, что мать хорта сказала мне о людях. Внешность гуманоидов вызывает у неё отвращение, но она надеется к ним привыкнуть.
— Она так и сказала? Скажите, она ничего не говорила по поводу ваших ушей?
— В общем-то нет. Но у меня сложилось впечатление, что в людях они ей понравились больше всего. Я не решился сказать, что они есть только у меня.
— Ей и правда понравились ваши уши?
— Капитан, хорта — очень умное и чувствительное существо с безупречным вкусом...
— Потому что вы ей понравились?
— Знаете, капитан, моя скромность...
— Не выдерживает близкого рассмотрения, мистер Спок. Похоже, в вас всё больше и больше человеческого.
— Капитан, не вижу причины стоять здесь и слушать оскорбления.
— Лакаи и Биел могут думать только о своей ненависти.
— Вы думаете, у них больше ничего не было?
— Нет. Но это всё, что у них осталось.