На свете существует только две силы: доллары и литература.
Не заплатит, я тебе говорю, у неё глаза некредитоспособные. По глазам всегда видно, есть ли у человека деньги или нет. Я по себе сужу: когда я пустой, я задумчив, одолевают мысли, на социализм тянет...
— Идиоты будут те, которые эту пьесу купят.
— Идиоты мы будем, если мы эту пьесу не продадим.
Эх, деньги, деньги! Сколько зла из-за них в мире! Все мы только и думаем о деньгах, а вот о душе подумал ли кто?
Когда у меня появлялось немного денег, я покупал книги. И если что-то оставалось — покупал себе еды.
Но ведь надо же что-нибудь описывать? — Говорил Воланд, — если вы исчерпали этого прокуратора, ну, начните изображать хотя бы этого Алоизия.
Героев своих надо любить: если этого не будет, не советую никому браться за перо — вы получите крупнейшие неприятности, так и знайте.
— Так. Эти книги — сколько?
— Эм?
— Те книги в кожаном переплете.
— Полное собрание сочинений Чарльза Диккенса.
— Это настоящая кожа?
— Это настоящий Диккенс.
— Мне нужно знать, настоящая ли это кожа, они должны подходить к дивану. Все остальное в моем доме настоящее. Даю двести.
— Двести чего?
— Двести фунтов.
— А они в кожаном переплете?
— Нет.
— Извините, мне нужны кожаные, чтобы подходили к моему бумажнику.
— Ты чувствуешь, что в мире есть нечто плохое. То, чего ты не можешь объяснить. Но... ты знаешь, что это контролирует тебя и всех, кто тебе дорог.
— О чем вы говорите?
— Деньги. Деньги перестали быть настоящими с тех пор, как мы отказались от золотого стандарта. Они стали виртуальными, электронными, операционной системой нашего мира.
Cлайд с цитатой